Зигзаг удачи Сергея Ручкина. Интервью

Автор: Анна Пясецкая 11.02.2022

Певец Сергей Ручкин обладает сильным голосом, артистическим обаянием, с первых минут вовлекающим слушателя в невидимый «магический круг». Таких называют «самородками». С такими прекрасными вокальными данными он не получил никакого базового музыкального образования – только природный голос, упорство и обучение у коллег-музыкантов стали той «базой», с которой и начиналось движение вверх.

Малоизвестный широкой публике певец из города Изюм упорно шел к цели – сначала прошел до финала в Голосе Украины в 2013 году, потом, после четырех попыток, отобран в российский «Голос-5». Тогда, в 2016 году, на «слепых» прослушиваниях он одухотворенно исполнил песню Элтона Джона «Can You Feel The Love Tonight» и был награжден вниманием сразу трех наставников: к нему повернулись Григорий Лепс, Дмитрий Билан и Полина Гагарина. Леонид Агутин, хотя и не повернулся, сравнил его манеру исполнения с голосом «самого Элтона Джона», «только круче». Впрочем, до финала Сергей так и не дошел, поскольку его наставник Григорий Лепс решил, что в полуфинал должны пойти другие участники команды. Не судьба?

Как живет один из героев самого рейтингового шоу сейчас? О чем мечтает и как сложилась его жизнь? Об этом – в интервью с Сергеем Ручкиным.

Сережа, вы ведь родом из города Изюм? И, насколько я поняла, не были «баловнем судьбы», вас воспитывала бабушка?

Да, я был лишен материнского внимания, меня воспитывала бабушка, она жива и по сей день, Слава Богу. Что не дала мне моя мама, то передала мне бабушка, и я ей за это очень благодарен. Кстати, именно бабушка купила мне первый виниловый проигрыватель.

Сережа, простите за личное, но в ранней юности вас настигло первое испытание – у вас проблема с ногой, вы инвалид 3 группы... Как музыка помогала преодолевать трудности?

Да, эта давняя история, я не очень люблю ее вспоминать. Играя в «догонялки» в 11 лет, пробежал по одной из крыш в военном городке, неудачно оступился, упал на корень дерева, расщепив кость. Так началась моя больничная эпопея. Помню, как лежал на очередной реабилитации в Харькове в детском отделении реанимации института имени Ситенко (Институт Патологии Позвоночника и Суставов им. проф. М.И. Ситенко НАМН Украины – авт). Как-то один новый год пришлось встречать прямо в больнице, куда пригласили детскую группу поддержки из дома культуры. Я тоже решил поучаствовать в одном из таких новогодних представлений. Выступление понравилось, даже бабушкин телефон записали. Но никто тогда так нам и не перезвонил. В 89 году на длительное время меня отправили в реабилитационный центр им. Крупской в Евпаторию (ГБУ РК "Санаторий им. Н.К. Крупской для детей и детей с родителями – авт.). Там начались мои новые «музыкальные университеты». В Евпатории был создан детский кружок, в котором преподаватель преподал мне азы игры на барабанах. Я попробовал – понравилось.

Барабаны стали вашим первым музыкальным инструментом?

Да, тогда в 14-15 лет в основном я играл на них. В те времена большое влияние на меня оказал мой закадычный друг Иван, с которым мы дружили с шести лет и с которым потом создали собственную группу. Всплывает картинка – как-то прохожу я мимо нашего местного ДК, а оттуда – из какой-то комнаты доносятся звуки барабана – захожу туда и вижу Ивана, который на них «наяривает». Ваня стал моим «двигателем» – мне нравился его стиль жизни, он много вращался в местной музыкальной тусовке, вовлек совсем в иную жизнь, предложив организовать небольшой коллектив.

Сережа, вы пели с детства?

Да, можно сказать так). У меня и мама, и тетя прекрасно пели. В пионерлагере меня заметила и привлекала к самодеятельности вожатая по кличке «Колбаса». Там у меня случилось огромное количество конкурсов, театральных монологов и вокальных выступлений.

А почему не удалось никуда поступить после 9го класса?

Признаюсь – мне никогда по жизни не было сладко. Из-за инвалидности после школы меня никуда не хотели брать – ни в техникум, ни в ПТУ. Четыре операции на тазобедренном суставе – это все-таки «не шутка». Врачи писали: «не годен». И снова выручила бабушка, отработавшая 47 лет на Изюмском тепловозоремонтном заводе. Она меня устроила туда на ученическую ставку. Мне было 15 лет. Целых четыре года я успешно проработал слесарем подвижного состава дизельного цеха. Моя первая ученическая зарплата на заводе составила 145 рублей, потом, когда дослужился до 4-го разряда, стал получать уже 360 рублей. Тогда, в середине 90-х, экономическая ситуация в стране оставляла желать лучшего, вскоре деньги заменили на купоны, по которым можно было получить товары первой необходимости. Я понял, что мне надо «вставать на ноги» и менять работу. Подал заявление об уходе и решил вместе с друзьями Иваном и Женей создать группу, с которой мы стали активно выступать по свадьбам и ресторанам. Не скрою, тогда мы «дали прикурить» многим маститым музыкантам (смеется).

В этот период вам удалось принять участие в каких-либо музыкальных конкурсах?

Да, мы участвовали в Харьковском «Музыкальном телешансе» в 1994 году, на котором я получил Приз зрительских симпатий, спев песню Олега Газманова: «Моя любовь – разбиты зеркала». А после этого конкурса в 1997 году состоялся следующий этап «Музыкального телешанса», который проходил уже в Первомайске. Там я занял первое место, спев песни исполнителя Димы Климашенко – «Только ты» и «7 замков».

Но и этот этап вскоре закончился – вы стали выступать с более взрослыми музыкантами...

Да, потом меня перетянули в группу старшие товарищи – профессиональные музыканты. Их имена – Сергей Кучерявый и Роман Савка. Мне было очень приятно осознавать, что они признали во мне отличного вокалиста. Мне было 19, а им по 35 лет. Они меня «окультурили» в исполнении, многому обучили в профессиональном плане, настроили на нужную волну. В это время я активно занимался вокалом, сидел дома с «орехами во рту», тренировался и выучил большую программу: и ресторанную, и фирменную.

Фото: Михаил Брудков

А потом случились гастроли в Крыму?

Да, самым приятным отрезком жизни стал наш «крымский период» – гастроли в Мисхоре в 1996 году. Мы взяли машину и на целое лето уехали Крым, пробыв там с конца мая по октябрь. Утром кайфовали на море, вечером играли в местных клубах и ресторанах. Там же, в Крыму, произошла моя встреча с моей любимой и единственной женой Татьяной, с которой мы сегодня воспитываем троих детей. Продуктивным выдался и 97-ой год. Мы «порвали» весь Мисхор. На наши выступления приезжали гости из Крыма и Ялты. В этом же году я познакомился с талантливым исполнителем Андреем Давидяном, который, однажды зайдя к нам в ресторан, был поражен репертуаром и качеством исполнения, под который мы «зажигали». Это были такие редко звучавшие в то время «черные» музыканты, как Al Jarreau, George Benson, James Ingram, Barry White.

Это правда, что, благодаря Давидяну, у вас начался «московский период»?

Да, в 98-ом году Андрей в конце сезона пригласил меня погостить к себе в Москву. Через пару недель я осознал, что хочу остаться в столице. Вскоре мне удалось снять комнату недалеко от метро Молодежная. Помню, как мы встречали с женой наш первый новый год в Москве – на столе стояла бутылка шампанского, жареная картошка и маленькая баночка красной икры... В Москву привез записную книжку, сплошь исписанную нужными телефонами с контактами тех, с кем удалось познакомиться в период работы в Мисхоре. Увы, практически ни у кого в Москве не оказалось времени на встречу...

Но все-таки потом фортуна вам улыбнулась?

Да, уже через полтора года я устроился на постоянную работу в группу Step by Step, где работал вместе с её основателем, известным бас-гитаристом Денисом Овчинниковым, с которым мы много выступали в Москве в 1999-2000 годах. С Денисом меня познакомили музыканты-друзья Андрея Давидяна – клавишник Юрий Усольцев и бас-гитарист Павел Виноградов. Как-то на одной из репетиций я спел в их сопровождении песни моих любимых черных музыкантов. Они поняли, что у меня все в порядке с вокальными данными и предложили услуги Дениса Овчинникова. Мы играли рок-н-роллы в таких знаковых клубах, как «Честерфильд», «Мираж», «Панчо Вилла», «Метелица», Golden Palace.
Следующим московским этапом стала работа в ресторане «Ангара», куда меня пригласила российская эстрадная певица, исполнительница русского шансона Рада Рай и гитарист Александр Журавлев.

Вообще начало 2000-х было счастливым временем – у меня один за другим родились дети – Полина, Таисия и Егор, приблизительно в это же время судьба подарила встречу с интереснейшим человеком – советским и российским музыкантом, аранжировщиком, композитором и продюсером, одним из основателей группы «Рок-Ателье» Борисом Оппенгеймом. Мы до сих пор дружим, часто созваниваемся, он мой двигатель прогресса. Но был один момент в наших взаимоотношениях, над которым мне пришлось задуматься. Я уже выступал в московских клубах со своей командой, когда Борис посоветовал мне оставить группу и серьезно заняться собственной карьерой. Но я пропустил это «мимо ушей», предпочтя зарабатывать деньги в ресторанах. Хотя была возможность «показаться» перед известными людьми из мира шоу-бизнеса. Борис меня тогда не понял, и мы разошлись на несколько лет. Но потом наши взаимоотношения восстановились.

А когда вы начали писать свою музыку?

Когда у нас появилась своя квартира я стал сочинять, уединившись на кухне. За пандемию я написал довольно много собственных композиций, которые уже могут составить сольный альбом.

Фото: Михаил Брудков

Каким вы видите свое будущее?

А не поздно ли думать уже об этом? Скоро мне стукнет 47 лет. У меня были возможности показать и себя, и материал не только на «Голосе», но и на «Новой волне», но мне было четко сказано: «до 35-37 лет – максимум». Я думаю о том, не начать ли мне писать аранжировки другим музыкантам. Не поверите, но на свое 45-летие у меня уже было все готово для авторского концерта для жителей Южного Тушино: 7 музыкантов на сцене, «световики», монтаж, краны, звукооператоры. Этот концерт должен был пройти 19го марта 2020 года. Я хотел записать свой авторский материал с красивой заставкой. Для этих целей была занята приличная сумма денег... Сегодня для того, чтобы быть «на волне» – помимо нескольких чемоданов денег нужна еще очень молодая, «напомаженная» молодежь на сцене с грудастым бэк-вокалом на сцене. Но я ценю своих профессиональных старожилов из Сергей Ручкин & Band. Это Леонид Хайкин (барабаны), Александр Журавлев (гитара и бэк-вокал), Эдуард Манвелян (клавиши) и Дмитрий Трухачев(бас-гитара).

Сегодня вы в основном делаете качественные каверы того же самого Barry White и George Benson, выступая на площадках Клуба Козлова и некоторых московских ресторанов...Так хочется видеть больше афиш с вашей фамилией...

Да, я кайфую от этой черной музыки, но, откровенно говоря, понимаю, что уже слишком глубоко «заплыл» в эту тему – на самом деле она упирается в никуда. А авторский материал будет до конца моих дней, это моя жизнь и мечта. С другой стороны, семейная жизнь и быт диктуют свои правила – здесь куча обязательств, которые не дают возможности плотно засесть за работу. Чтобы заниматься сольным авторским материалом, как сказал Гриша Лепс, «нужны связи, бабки и хороший материал». Хороший материал у нас есть, а вот спонсора и мешка денег, увы, пока нет (улыбается). Как только это появится, тогда и сдвинемся с «мертвой точки», и хорошая музыка никуда не пропадет.

Фото из личного архива артиста.