Интервью. Дмитрий Нестеров: «Я понял, что жизнь может и поменяться в любой момент, и закончиться»

Автор: Надежда Вавржина 14.06.2016

Дмитрий Нестеров, незаурядный, разносторонний, притягательный – участник нашей сегодняшней беседы о музыке, лошадях, людях и сложностях жизни. Закончив ГИТИС по классу вокала, Дмитрий какое-то время выступал в театре Стаса Намина. Затем он приглянулся самой Пугачевой, а Михалков пригласил его на международный кинофестиваль. Великолепный верховой ездок, авиатор, певец, актер – и это все о нем. С Димой мы сегодня пообщаемся о его различных ипостасях и увлечениях, а также о превратностях судьбы.

Надежда: Дима, я тут узнала, что у тебя есть самые настоящие права пилота, это правда? Как так получилось, что ты можешь управлять самолетом, но нет водительских прав?

Дмитрий: Да, есть самолетные права. Почему так вышло? Человек я дотошный, где-то перфекционист, и, прежде чем садиться за руль автомобиля, решил научиться управлять хотя бы одной лошадиной силой. Все это переросло в увлечение, которое чуть было не стало моей профессией. Я начал заниматься верховой ездой – выездкой – олимпийским видом спорта. У нас тогда как раз появился жеребец по кличке Эмбарго...

Надежда: ...который живет в Дракино.

Дмитрий: Да, в Дракино, мы его там оставили, потому что он вошел в сборную России. Мы с ним уже достигли тех результатов, когда надо было выбирать – либо петь, либо становиться спортсменом. Я сделал выбор в пользу музыки, которой, на тот момент, уже 10 лет занимался – не зря ведь я два высших образования получал (смеются)!

Так вот, Эмбарго мы так и оставили, и сейчас он с Сабиной Джураевой – это моя хорошая подруга – занимается и соревнуется. Желаю им обоим стать большими чемпионами, и поехать все же на Олимпиаду, у них для этого все есть.

Надежда: Ты приезжаешь к ним?

Дмитрий: Пока нет, сейчас не езжу. Все-таки 100 км от Москвы – пока по пробкам доберешься... Но мы вышли из положения – мы забрали с собой Сонату. Это вторая лошадка, которая снимается у меня в клипах. Кстати, очень редкая лошадь может в клипе сняться, а вот эта снялась – в частности, в «Ты найдешь меня» (его крутят на RuTV), а также в клипе «Здравствуй», в котором мы участвовали с Пашей Худяковым. Он, между прочим, попросил, по возможности, иногда снимать эту лошадь, такая она милая, вот!

Я, так сказать, нашел свою отдушину, приезжая к этой беспородной лошадке, которая стала нашим домашним любимцем – а тебя я приглашаю покататься на ней в любой удобный день.

Надежда: Здорово, спасибо! Я думаю, что какой-нибудь выходной мы на это дело отведем, пофотографируемся...

Дмитрий: Да-да, будем делать селфи на лошади (смеются)!.. Я буду рад. К тому же, чем чаще я всех активно вот так приглашаю, тем чаще я хожу к лошади, а то ритм жизни достаточно сложный, не всегда можно выделить время.

Надежда: Можно провести и тест-драйв по снегу, лошадка, если что, попробует вытащить!

Дмитрий: Да, кстати, Соня возит телегу – она при необходимости сможет легко помочь (смеются).

Надежда: Так что с правами?

Дмитрий: Да, с правами. В общем, я начал заниматься верховой ездой с Эмбарго, с ним я провел несколько лет – и как-то так получилось, что за руль автомобиля мне уже не захотелось садиться. Вдобавок, как коренной москвич, я люблю метро, и к тому же понимаю, что ездить по пробкам по три часа и постоянно задерживаться я не могу себе позволить, потому что часто приходится кататься по городу 3-4 раза в день. Стоять в пробках и объяснять затем всем, почему я опоздал (делая в заторах селфи или что-то такое) – как-то безответственно.

Надежда: Да, безусловно, в нашем городе тяжело все успеть, когда требуется посетить много мест.

Дмитрий: А успеть надо!

Надежда: Хорошо. А самолетные права?

Дмитрий: А это тоже в Дракино было. Меня учил летать – был такой дядя Валя. Сначала я начал писать песни какие-то про небо... дальше это все переросло в то, что дядя Валя заявил «Давай уже хватит мечтать, пора получать права пилота». Ну, так я и освоил и высший пилотаж, и крутые виражи...

Надежда: ... и бочку?

Дмитрий: Бочка – это самое простое, ну что там? Ручку в право и держишь горизонт – это элементарно!

Надежда: А мертвая петля?

Дмитрий: Кстати, это неправильное название. Правильное – петля Нестерова. А мертвая петля – это немножко не то. Нестеров изобрел свою петлю лишь для того, чтобы уходить от преследования и оказываться на хвосте у того, кто тебя атаковал.

Надежда: А ты так можешь, как твой однофамилец?

Дмитрий: Да, это тоже очень просто. Тоже ручку на себя – держишь горизонт и самолет сам описывает эту дугу, главное – не завалиться, для этого нужна хорошая координация движения.

Надежда: А не укачивает?

Дмитрий: Укачивает, особенно когда выполняешь фигуры высшего пилотажа. Там по 6-7 g перегрузки, нужно приучать свой организм. Кстати, верховая езда тоже связана с развитием вестибулярного аппарата. А полеты развивают его, кстати, так, что уже ни на каких аттракционах не страшно и не укачивает.

Кстати, самым сложным и тяжелым для меня было освоить штопор. Надо понимать, как работает двигатель, нужно его изучить – за доли секунды ты должен посмотреть, что у тебя происходит в самолете, в какую сторону он крутится, когда нужно включить двигатель, когда остановить, в общем, все это очень сложно и требует тренировок.

Первый полет был такой – все завертелось, закрутилось – ой, и уже летим! И только потом понимаешь, каким образом все это происходит, время уже не так ускоряется, течет нормально. Очень важно осознавать, что ты делаешь. То же самое, наверное, и за рулем. С лошадью все еще сложнее, они ведь живые, там тоже за доли секунды необходимо принимать решения.

Надежда: Кстати, насколько тесно можно общаться с лошадью – так, чтобы понимать ее настроение, предугадать, что она выкинет в следующий момент и т. п.?

Дмитрий: Вот как раз главное – понять, что она выкинет в следующий момент за долю секунды.

Когда ты едешь на лошади, случиться может все что угодно. Она на все это реагирует мгновенно. Лишь через пару месяцев тренировок ты понимаешь, что вот сейчас лошадь прыгнет влево или вправо – по движениям ее ушей, по мускулам, по крупу, даже просто по шороху и обстановке вокруг. Все же миллионы лет эволюции не прошли бесследно, лошадь животное пугливое – удержать полтонны за поводочек очень сложно, пускай даже этот поводочек прикреплен к самому болезненному ее месту, ко рту.

Нужно уметь держаться, понимать, когда нужно напрячься, когда расслабиться. Просто так понимания животного не происходит. С собаками вон некоторые живут годами, а то и десятилетиями – и то не понимают, что собаки так же испытывают боль, другие эмоции.

Надежда: Я, кстати, тоже очень люблю собак, у нас были две таксы.

Дмитрий: Ого.

Надежда: В какой-то момент ты понимаешь, чувствуешь их настроение.

Дмитрий: Да, бывает прямо так – раз и все, по щелчку.

Надежда: Собака тоже чувствует твое настроение, а как с лошадью?

Дмитрий: Лошадь тоже чувствует адреналин, как и собака. Она чувствует и опытного, и неопытного всадников. Как только лошадь понимает, что она главная – все, у вас уже ничего не получится. Как только она смекнула, что ты чего-то там боишься, не можешь – она может тебя как бы случайно пугаться и все такое.

Они, кстати, тоже умеют издеваться, им ведь бывает скучно, вот так себя и развлекают– вот сейчас прыгну куда-то, поскользнусь, голову внизу уберу, повод начну выдергивать. Много своих приколов, о них можно долго говорить.

Надежда: У нас тоже был такой прикол. Мы с сестрой ходили заниматься на ипподром...

Дмитрий: ...это важно!

Надежда: Когда только начинали заниматься, в какой-то момент сестра случайно наступила на копыто лошади, ну, как-то задела ногу. Лошадь тихонечко одернула свою ногу и наступила копытом уже сестре – причем не сильно, просто дала понять, мол, я тут стою, а ты по ногам ходишь...

Дмитрий: Это очень опасно, кстати, для этого даже есть сапоги с железными вставками...

Надежда: ...потому что могут отдавить.

Дмитрий: А почему? Потому что у них копыто настолько большое, что они попросту не чувствуют, что наступили на ногу. Как огромный ноготь; они не понимают, на что они встали. И тут нужно лошадь просто толкать в сторону.

Вот, кстати, почему я сказал, что занятия на ипподроме важны (а не так что мы, мол, поедем сейчас в кавказские горы кататься галопом)? Просто покататься, конечно – это очень мило, но лошадь животное пугливое...

Надежда: ...и может понести.

Дмитрий: Понести – еще полбеды. Она еще может и упасть. И человек с нее, соответственно. Вот, между прочим, горячие кавказцы любят через разные ямки прыгать: «О, поехали, поехали!» и все такое. У меня было в первый раз такое в Сочи – по-моему, в Ясной поляне. Мы катались на лошадях, и чуть не упали со скалы – лошади испугались каких-то женщин с пакетиками. В общем, много чего было, через какие-то ямы прыгали...

Это очень опасно, а по незнанию вообще жизни может стоить. Никогда никому не советую вот так вот садиться на незнакомую лошадь, не умея ездить. Это то же, что за руль автомобиля сесть, не зная, как им управлять.

В современных авто только газ-тормоз, даже сцепления нет, как бы все просто – НО! Есть иные факторы – другие люди, правила, габариты машины... То же самое с верховой ездой; а с самолетом, конечно, намного сложнее, потому что там надо иметь чувство высоты, смотреть на кучу приборов, причем...

Надежда: ... за доли секунды.

Дмитрий: Да. Я пилотировал Як-52 – спортивный самолет. Сейчас полеты на подобном большая редкость, даже та же Cessna оформлена совершенно по-другому, там все намного проще. Вообще в спортивных самолетах все иначе.

Надежда: А что тебя вообще привело к обучению пилотированию?

Дмитрий: У меня был тяжелый период, я с первой женой развелся (с единственной официальной) и начал немножечко выпивать, и чтобы не спиться, решил что-то изменить в своей жизни. Я уехал за город, там начал писать другую музыку – не о жене, потому что несколько лет я писал только о наших с ней отношениях. Но, кстати, удивительно – это до сих пор имеет отклик. Недавно заслуженная артистка России Ирина Цывина спела мою старую песню о жене – «Измены» – это женская песня, я ее нигде не пел, опубликовал в Facebook.

А было так. Я как-то сидел во дворе, пел эту песню под гитару, она услышала, говорит «Эта песня обо мне, я пережила недавно измену, хочу эту песню спеть». И эту песню даже в какой-то спектакль захотела вставить, так что мои эмоции все же находят отклик.

Надежда: А как сейчас, пережил?

Дмитрий: Да, как-то пережил.

Надежда: Сколько лет назад это было?

Дмитрий: Мы друг другу по очереди изменяли, я где-то даже скорее о себе писал, мол, мне можно, а ей нет. Так у всех... Это было больше 10 лет назад. Учитывая, что мне сейчас снова будет 18 – мне 36, это и есть два раза по 18 – время летит очень быстро.

Надежда: А сейчас как дела в этом плане?

Дмитрий: Сейчас все очень хорошо, я нашел девушку, она и не музыкант, и не в шоу-бизнесе, а просто нормальная адекватная женщина, которая меня безумно любит, которую я тоже искренне люблю. Я вижу от нее отклик.

Знаете, когда женщина говорит: «Я тебя то ли люблю, то ли...». Все это какие-то полумеры, это неправильно, чуть ли не какая-то безответная любовь. Мне говорили: «Она позволяет тебе себя любить», а я как-то сильно был увлечен по юности, по молодости, что не замечал этого. А когда заметил, стало уже поздно, уже столько лет прошло, да и сам делал кучу ошибок, быть может, этим и провоцировал...

Надежда: А сейчас твое отношение к изменам?

Дмитрий: Попросту нет такой возможности, потому что график плотный, но, главное, конечно, что нет такого желания. Есть ощущение любви, и чувство это взаимно – уже детей хочу, а это значит, что должно быть доверие на 100%. Это все-таки самое важное в жизни – состояться как отец. Поэтому иметь человека, которому ты можешь рассказать все, и который тебе может все рассказать – это очень важно.

Надежда: Ну да... Вообще, семья – это главное в жизни. Я заходила на твою страничку в Facebook, следила за несчастьями, которые стали с тобой происходить с начала этого года, ты болел, что с тобой произошло?

Дмитрий: Да, заболел, к сожалению, сильно. Нашли заболевание, которое, увы, будет со мной до конца жизни. Причем выяснилось случайно – лег в больницу по одной причине, а выяснилось, что болезнь серьезная. Лечить ее можно, с ней люди и 20, и 40 лет живут. Началось все с того, что я заболел – то ли ОРЗ, то ли еще что-то... плохо одевался и все такое.

Надежда: Что-то типа пневмонии?

Дмитрий: Нет, не пневмония. Сказали так – либо грипп, либо ОРЗ, которые я запустил. Короче, приехал в больницу, пришлось там полежать.

Надежда: Да... Я читала, что был страшный приступ аллергии.

Дмитрий: Приступ был просто ужасный, причем я ничего аллергенного не ел. Уже потом выяснилось, что это реакция на лекарства, которые были в капельнице.

Надежда: Откачивали в реанимации?

Дмитрий: Было дело. Очень долго врачи пытались определить: «А на какое же лекарство у Димы аллергия?». Я очень уважительно к ним отношусь, пусть они меня вылечили не с первого раза (смеются), но у них все в итоге получилось. Обидно, что все это дошло до реанимации, конечно, но меня иногда раздражает это хладнокровие, с которым врачи к этому относятся: «Так, сегодня мы исключаем это лекарство, завтра мы исключаем то...».

Пока уже не дошло до кризиса, и сверху на них не накричали, они не забегали. И тут же, в один день – правда, уже после реанимации – нашли, на что же у меня аллергия.

Надежда: Просто ужас, конечно... Можешь передать свои чувства, когда случился приступ?

Дмитрий: Ощущения очень странные. Ты не можешь дышать. Тебе говорят: «Не шевелитесь, пожалуйста», хотя я думал, что и так не двигаюсь. Врачи же тем временем говорили, что я шевелюсь. А мне казалось, что я даже руку повернуть не могу.

И все это уходит из сознания в итоге из-за того, что спазм горла и все.

Надежда: Не хватает дыхания...

Дмитрий: Да, не мог дышать. Врач мне поставил какую-то маску и стал что-то делать...

Надежда: Искусственную вентиляцию...

Дмитрий: Я не видел, наверное. Сделали мне сразу какие-то уколы. Вот пока мне легче не стало, этот врач дышал за меня. Было ощущение, когда от тебя ничего не зависит, все становится каким-то белым – просто белое пятно сплошное и все.

А потом ты – раз – и пришел в сознание.

Надежда: Врачи не фиксировали смерть?

Дмитрий: Они даже не сказали. Я думаю, если что-то и зафиксировали, то никогда не скажут, и я об этом не узнаю. Они сами очень испугались, ведь сначала было все хорошо, а потом сразу плохо.

Надежда: Какая-то переоценка ценностей случилась после этого случая?

Дмитрий: Да. Произошла. Я об этом стал думать, и понял, что жизнь может и поменяться в любой момент, и закончиться. И теперь я ко всему отношусь иначе. Я даже к маме стал чаще приезжать. Я стал напоминать всем, к кому должен или забывал прийти – чтобы пообщаться. Стал ко всему относиться серьезнее. Очень хочется посмотреть на своих детей и внуков, как они будут расти.

И еще все-таки я решил лечиться. Сначала ничего этого не хотелось. В больнице не было психолога нормального. Я остался наедине с самим собой, подумал, что жизнь вот-вот кончится, жить осталось немного...

Надежда: Потом все же был психолог?

Дмитрий: Да, я просто с другом пообщался. Подружился с бывшей девушкой моего друга-балалаечника, она клинический психолог из Кащенко. Я позвонил ей, чтобы поделиться. Удивительно, она сама заплакала, мне так неудобно стало... Как-то привык, что она вот, дескать, психолог, отключает во время работы все эмоции и все такое, а она сказала: «Я ведь к тебе как к другу отношусь». Дружба и работа все же разные вещи.

Потом она объяснила, что сдаваться – самое последнее и самое простое дело. Что-то там с собой сделать, таблеток наглотаться и т. п. Это элементарно. А вот все это пережить, прожить и выйти из любой ситуации достойно – не каждому дано.

После этого я задумался и понял, что у меня есть, ради кого жить. Поговорил с моей гражданской женой, она тоже спросила: «Неужели ты меня хочешь оставить одну?». Так я понял, что людям будет плохо без меня. Мои родители ведь тоже не хотят пережить собственного сына. В общем, все встало на свои места, я решил, что за здоровьем надо следить, причем как положено – раньше я и со спортом перебарщивал, белковые диеты и все такое...

Да, хорошо, красиво, когда у тебя рельефное тело, когда на съемках тебе не надо думать, как же убрать себе часть лица так, чтобы это было не как у Филиппа Киркорова, но в итоге я понял, что это не то, на что требуется тратить свои годы жизни.

Надежда: Ты ведь буддизмом увлекся в определенный период?

Дмитрий: Я понял, что потихонечку надо пробовать все. Буддизм – он вроде как на поверхности лежит, все такое хорошее, доброе, милое, простое. Но когда начинаешь копаться – это не российское все-таки. Для россиянина, простого человека, который не хочет прожить всю жизнь где-то там, «за бугром», как выразился наш президент – это не то.

Это чуждая мне философия. Она очень завлекающая лишь на первый взгляд... Быть может, еще с моим складом ума и психикой несовместима.

Надежда: А что ближе?

Дмитрий: Я понял, что мне ближе любовь к женщине, которая тебя любит. И иногда ходит в церковь. Я верующий человек, но верующий...

Надежда: ...по-своему.

Дмитрий: Да, мне не нужен проводник. Церковь рядышком, и я хожу туда не для того, чтобы постоять на службе. Иногда даже соблюдаю посты, но не для того, чтобы это превратилось в диету. Пост – это не диета. В пост можно съесть что-либо из того, что кушать в этот момент нельзя – лишь потому, что это необходимо; не надо себя травить диетами. Хотя вот мой отец искренне уверовал в бога лет 15 назад, сейчас он соблюдает самые строгие посты, ходит каждые утро и вечер в церковь. Благо, что он пенсионер (хотя у него и свое дело есть) и может себе это позволить.

Многие друзья ему говорят, мол, зачем ты все это делаешь? Даже священники твердят, вот, мол, монашеская диета, пост – зачем это? Но он в те годы бросил пить и курить, перестал быть домашним тираном, изменился на 100%.

Я, кстати, стал забывать, но изменил его тоже сердечный приступ. Все-таки мы не можем поменяться просто так.

Надежда: Пока по голове нас не стукнет, грубо говоря.

Дмитрий: Да. Пока петух не клюнет, мужик не перекрестится. К сожалению, в моем случае это вышло именно так, и я стал относиться к друзьям по-другому, да и ко всем людям вообще, ведь то, что дал бог, нужно беречь. Он дал радость общения, дружбы, радость новых знакомств – все это необходимо развивать, а не закрываться в своем коконе и переживать.

Надежда: Это правильно. Планы на будущее – семья, дети?

Дмитрий: Да, но все же и музыка. Как только я изменил свои планы на будущее, у меня сразу пошло творчество. Оно вообще повернулось в другую сторону, я на все перипетии смотрю с положительной стороны – все-таки не только есть кризисы, и войны на свете... Хватит уже в музыке петь про то, что было где-то когда-то. Лучше петь про позитив, про то, что даже в 36 лет тебе снова 18. У меня родилась песня, которая потом записалась с бурановскими бабушками, меня с ними познакомил Никита Сергеевич Михалков на открытии 35-го международного кинофестиваля, у нас с ними завязалась дружба.

Надежда: Хочу отметить, что, несмотря на все перипетии, которые произошли с тобой, во всех твоих постах – по крайней мере, на Facebook – чувствуются позитив и оптимизм.

Дмитрий: На удивление, у меня он есть.

Надежда: Я тоже удивлена – как удается сохранить такое настроение?

Дмитрий: А я не знаю, вот такой вот я сам по себе. Это внутри где-то. Откуда оптимизм берется, каким образом – не могу объяснить. Но он есть, его много, и я готов с ним поделиться, с радостью.

Надежда: Это чувствуется и в выступлениях...

Дмитрий: А видно, что я получаю удовольствие. Мне неважно, сколько зрителей, кстати. Недавно столкнулся с Кириллом Андреевым из «Иванушек» – его так раздражало, что мало народу, что люди не смотрят на него. И вот он все выступление мучился. А я вижу, что ему тяжело, он чуть ли не песню останавливает, мол, почему зрители смотрят в телефоны. Мне его стало жалко, обидно, что он на это обращает внимание. Он же известный артист... Но люди потихонечку закончат свои дела и...

Надежда: Надо было бы уже попривыкнуть, что на всех событиях и мероприятиях все так и есть...

Дмитрий: Да, но ведь все песню-то слушают. Особенно на фэшн и так далее. В любом случае сфотографировали тебя – и вот уже пост. Такая вот у нас сложная жизнь! Я на это смотрю только через улыбку, все песни у меня стали позитивные и веселые. Сейчас еще одну смешную песенку сочинил про Галю. Называется «У меня было красивое пузико, до встречи с тобой, арбузик мой» (смеются). Это посвящено конкретной девушке, с которой мы раньше общались. Курортный роман, можно так назвать.

Надежда: Ее действительно зовут Галя?

Дмитрий: Да, я ездил в Севастополь с кинофестивалем, вот там и был небольшой роман. Прикольно, смешно. Позвонил ей, сказал, что сочинил песню, она говорит: «Пришли ее». Мы ее сыграли с музыкантами, я ей даже видео выслал. Она ответила, что теперь будет ждать, когда выйдет песня. Вообще каждому человеку приятно, когда про него пишут.

Надежда: Конечно, безусловно.

Дмитрий: Вот такие дела.

Надежда: Еще пара вопросов, если ты не против. По поводу стиля и интерьера – какой дизайн у тебя дома, что ты предпочитаешь?

Дмитрий: Мне нравятся желтый, салатовый цвета, неяркие – в общем, оттенки неброские. Я не люблю очень броские – красный, синий, мне больше по вкусу, чтобы они были спокойными... как бы кремовые, что ли...

Надежда: Больше классика?

Дмитрий: Нет, больше модерн. Я ремонтом дома занимался сам. После того, как мне показали, что хотят сделать с моей квартирой и за какие деньги, я ответил – ребят, давайте я это сделаю сам, потому что мне там жить. Еще не понравилось, что стеклянные перегородки какие-то захотели внедрить... стены в двухкомнатной квартире я тоже убирать не хотел...

Короче, не изменив ни одной перегородки, я сделал очень интересный ремонт. Все приходят и удивляются: «Как же так? Вы, наверное, перепланировали квартиру?». Если тебе что-то искренне хочется сотворить, то все получится, но делать это надо хорошо, а не так чтобы тяп-ляп. К сожалению, многие стараются именно сляпать – и в музыке, и в ремонте, и в стиле, и даже в одежде. Просишь модельера сшить себе что-нибудь этакое на их вкус – в итоге даришь платье своей помощнице, потому что это не мужская одежда! Так было недавно. Я просил сшить удлиненную жилетку себе – так вот, они сшили удлиненную жилетку, которая оказалось женским платьем (смеются). С кожей, чем-то еще там, боже ты мой...

Наташа приехала, посмотрела на него, говорит: «О, хорошее платье». Одела, на ней просто отлично сидит.

Вот и хорошо, а то перед модельерами как-то неудобно было. Но я понял, что все надо объяснять. Для того, чтобы все было просто, красиво, доступно, не требуется изобретать велосипед. Все уже давно изобретено. Не надо гнаться за успехом.

Успех сам придет, если будешь делать что-то качественно, хорошо.

И вот когда я начал сам объяснять, чего хочу, то увидел, что люди тут же откликнулись. А сам стиль одежды предпочитаю ближе к классике...

Надежда: Одежда, в которой сегодня ты приехал, нельзя отнести к классике.

Дмитрий: Сейчас нельзя.

Надежда: Очень красиво.

Дмитрий: Это от отечественного модельера, Виктории Чертиной. Часы на спине – это ее знак. Мы с ней стали общаться несколько лет назад, и вот впервые она мне что-то сшила. Но это еще неполный комплект. Должны быть другие брюки такого же цвета, что и на спине часы, в розовую клетку. Брюки, в общем-то, классические будут. Интересная тема. Очень фантазийная девушка.

Надежда: То есть, ты очень любишь одеваться у модельеров?

Дмитрий: Нет, я пришел к этому. Я ездил постоянно в Европу, чтобы там регулярно покупать одежду – Gucci, Dsquared – только лишь потому, что в Москве этого нет. Артист должен одеваться немного ярче, немного иначе, чем все остальные. Все-таки у него должна быть индивидуальность. И все вот это вот Pret-a-Porter, которое массово шьется, оно не всегда подходит. Я пришел к тому, что какие-то элементы должны быть пошиты специально для меня. Важна какая-то деталь, на которую будут обращать внимание. Остальное может быть и недорогих марок, чуть ли не по 500 рублей – но оно должно сочетаться со всем, что у тебя есть.

Это тоже искусство – одеться недорого, но так, чтобы это выглядело интересно, красиво и вкусно.

Надежда: Да, хорошо... Все сам подбираешь или стилисты помогают?

Дмитрий: Раньше были стилисты, причем в большом количестве. Писали, и сейчас пишут, но намного меньше. Но, я все взял в свои руки, потому что выходить и на сцену, и в свет мне, и никто лучше меня ничего не придумает. Даже в клипах пытаются одеть меня непонятно как, непонятно для чего. Я спрашиваю: «А вы песню слушали?», мне в ответ: «А зачем? Не, не надо...». Я говорю, мол, ребят, у нас песня-то сложная. Например, тот же клип с бурановскими бабушками. В нем пытались одеть меня как-то.... Я говорю, мол, пришлите, пожалуйста, макеты или фотографии того, что вы хотите. И затем я вижу, что ну совсем не то. Ну не нужно мне одевать какие-то там... колготки или что-то подобное, даже объяснить не могу. Это, наверное, ультрамодно, но это не подходит.

Надежда: Это не в стилистике.

Дмитрий: Да, стоять в таком виде с бурановскими бабушками (смеются)... Я взял их фото, взял фото того человека, которого они мне предложили – думаю, ну это же... В итоге я все же доверился Dolce Gabbana, мы взяли красивый смокинг, который подогнали прямо по фигуре в Италии. Я его тогда у них даже купил.

Кстати, сейчас «купить» отходит на второй план, потому что очень многие модельеры пытаются дарить одежду. Это приятно; я бы даже сказал, это важно – ведь одеваться приходится разнообразно.

Надежда: Ну да, когда вокруг так много событий, то в одном и том же появиться несколько раз и на фотографии, и на камеру нельзя (смеется). При том, что лишь за вечер случаются несколько мероприятий.

Дмитрий: Люди скажут: «У тебя одежда вся одинаковая или ты никогда не переодеваешься?» (смеются). К сожалению, и такое знакомо. Бывает, что фотки с мероприятий выкладывают и через несколько месяцев. Кучи фотографов есть... куда они эти снимки девают, непонятно. А потом – раз – и фото откуда-то возникают.

Многие стилисты не понимают этого: «Почему ты появился в этой одежде?». Ну появился и появился. Мне уже, например, все равно к этому времени – где я появился, на какой фотке. Там ты без грима, там еще что-то – необязательно мне это высказывать, но каждый считает своим долгом проявить свое мнение – причем чаще негативное. Нет бы, что-то хорошее сказать (смеются).

Тогда я объясняю, что на фото исправить мы уже ничего не можем – ведь бывают ситуации, которые уже не изменить – тогда лучше человеку что-то доброе, хорошее сказать. Я, правда, по своему нынешнему состоянию сужу. Негатива у нас и так хватает.

Надежда: К сожалению, у нас народ злой....

Дмитрий: ...по большей части. Хотя я стараюсь направлять их в сторону оптимизма. Все начинается с малого. Если я смогу хотя бы чуть-чуть кого-то направить, как выражались в модном кино, в сторону света – то уже будет хорошо. Сначала просто улыбка, а дальше...

Надежда: Еще вопрос по поводу зрения. Никогда не думал сделать операцию?

Дмитрий: А вот зрение очень плохое. С детства причем. Один глаз плюс 5, другой – минус 6 с половиной. Это смешанный астигматизм, из-за этого меня даже в армию не взяли, так что я даже не знаю, что такое комиссия в военкомате. Мне прямо так офтальмолог и сказала: «Вы никогда больше сюда не придете». Об операции никогда не думал, хотя многие знакомые сделали, все рады.

Но однажды я к этому приду и сделаю операцию.

Надежда: А я вот сделала такую операцию. Получилось хорошо, поэтому рекомендую. Надо все-таки заняться этим вопросом, мир станет совсем другим.

Дмитрий: Я стал носить линзы, и увидел, что у предметов есть фактура.

Надежда: А после операции вообще начинаешь понимать, что мир намного ярче. Краски меняются.

Дмитрий: Да, вопрос зрения для меня очень актуален.

Надежда: Хорошо, спасибо большое, было очень любопытно и очень интересно. Желаю тебе удачи во всех делах!