Интервью с Эмилией Вишневской: «В начале пути был режим жесткой экономии – закупалось подержанное швейное оборудование и столы из разорившихся производств»

Автор: Надежда Вавржина 20.12.2017

Эмилия Фридман-Вишневская – создатель и идейный вдохновитель бренда мирового масштаба EMIVI, ее имя у всех на слуху, популярность растет изо дня в день, и тем не менее она всегда открыта к общению, понятие «звёздная болезнь» совершенно не про нее.

Встреча с ней произвела на меня неизгладимое впечатление – эффектная, жизнерадостная, с горящими глазами и невероятной энергетикой, Эмилия искренне поведала мне свою историю – как хрупкая молодая девушка нашла себя и преодолела большой и трудный путь для осуществления своих идей.

Надежда Вавржина: С какими трудностями Вам приходилось сталкиваться во время работы моделью в Европе?

Эмилия Вишневская: Самым сложным для меня было работать вдали от дома, от моей семьи, и ещё, пожалуй, насыщенный плотный график съемок и кастингов с ранними подъемами и ненормированным рабочим днем – но это уже не трудности, а нюансы профессии, которые присутствуют в любом деле, и относиться к этому стоит именно так.

Модельный бизнес в Европе отличается от российского, к этому тоже нужно было привыкнуть, конечно, не обошлось и без конкуренции, но когда ты входишь в первый состав модельного агентства, то тебя уже не приглашают на какие-то кастинги, где происходит массовый отбор, по факту это уже такой заключительный этап, когда моделей подбирают по типажу.

Надежда: Ни для кого не секрет, что мужчины проявляют повышенный интерес к моделям, были ли у Вас какие-то неприятные случаи? Может быть, домогательства с чьей-то стороны?

Эмилия: Люди очень любят мифы и сомнительные истории, но мне, к счастью, порадовать нечем – лично в моем опыте такого не было, я следую принципу «как человек сам себя поставит, такое отношение он к себе и получит», и просто не даю повода для подобных ситуаций. Конечно у меня есть и было огромное количество поклонников, которые и цветы присылали, и какие-то письма передавали, но такого, чтобы какой-то фанатичный безумец... Нет, такого не было.

Всем известно, что съемки для обложки рейтингового журнала – это очень хорошая инвестиция в будущее знакомство со своим молодым человеком или будущим супругом, и девушки, которые целенаправленно приходят в модельный бизнес в надежде устроить свою дальнейшую, нередко встречаются с домогательствами и прочим. Бывают и счастливые случаи, когда девушка быстро становится медийной персоной, потом так же быстро выходит замуж и исчезает с небосклона – чтобы пройти именно такой путь, нужно придерживаться своих внутренних правил и требовать к себе серьезного отношения.

Надежда: А подарки от поклонников? Какой больше всех запомнился?
Эмилия: Для меня принять что-то от незнакомого человека – это достаточно большая ответственность и обязательства перед этим человеком.

Надежда: То есть вы отвергаете подарки от незнакомых людей?

Эмилия: Я достаточно закрытый человек, и напрямую со мной нет связи ни у кого, и, если кто-то хочет как-то выйти на меня, обычно пытаются это сделать через моих помощников или сотрудников, но между нами есть негласная договоренность – для меня никогда ничего не принимать. Единственное исключение – это цветы, временами могут прислать в течение недели и 10, и 15, и 20 доставок с букетами в офисы.

Надежда: Что вам дал опыт работы в модельном бизнесе?

Эмилия: В первую очередь он дал мне возможность стать тем, кем я являюсь на данный момент – когда ты находишься внутри индустрии и увлеченно работаешь, ты начинаешь расти – это касается любой профессии, как если, например, начинаешь с работы официанта и доходишь до генерального директора ресторана.

Это был прекрасный опыт взаимодействия с дизайнерами, фотографами и визажистами, который, отчасти, определил род деятельности моей компании – производство нижнего белья. Я хорошо знаю сферу моды изнутри и прекрасно в ней ориентируюсь – когда разговариваешь с людьми на одном языке и не требуешь невозможного, опираясь на те знания, которые ты получил, работая с мировыми дизайнерами, можно достичь серьезных результатов и быстро решить все вопросы.

Надежда: Когда вы поняли, что хотите заниматься своим делом?

Эмилия: В 2009 году у меня было достаточно серьезное потрясение: ушла из жизни мама, и буквально через год – папа. Знаете, не зря говорят: «Когда родители уходят, мы перестаем быть детьми».

Надежда: Да, согласна.

Эмилия: И вот, наверно, как раз в тот момент – это были очень тяжелые два года – я переосмыслила вообще свою дальнейшую жизнь и то, чем я хочу заниматься. Моя мама очень хотела, чтобы я была экономистом, папа тоже совсем не понимал, почему в семье военных, в окружении высокообразованных людей вдруг появился человек, который зачем-то уехал в Европу и работает фотомоделью.

То есть для моих родных это был просто нонсенс, естественно, они не понимали этого и относились не серьёзно, я постоянно слышала их слова: «Это не профессия. Зачем?», но для меня это все было очень интересно. Я параллельно училась на экономиста в университете в Москве и занималась творчеством, что в принципе, для девочки очень хорошо, потому что творческая самореализация – это внутренняя гармония.

Потом так вышло, что я действительно задумалась: «Окей, хорошо, мне сейчас 21 год, а что я буду делать дальше? Мне потом будет 25, 27, 30, мне будет 35...» Конечно, как у многих девушек, мысли были такие: я семью создам, рожу детей, но я понимала, что дома сидеть никогда не смогу – я настолько энергичный и подвижный человек, что мне нужно постоянно находиться в каком-то круговороте событий. Однако на тот момент «медийная» жизнь мне надоела, в шоу-бизнесе есть оборотная сторона медали: СМИ представляют тебя так, как им это выгодно, а не тебя настоящую. Вы же знаете, как работают у нас средства массовой информации?

Надежда: Конечно.

Эмилия: И я понимала, что морально не готова оставаться в том образе, который по факту ко мне не имеет никакого отношения. Был случай, когда я была на съемках и у меня на солнце немножко обгорел нос, а журналисты это подали так, как будто я сгорела в Таиланде – это было настолько все глупо и смешно!

Надежда: Они хотели привлечь внимание читателей.

Эмилия: Да, я пожимала плечами и говорила: «Видимо, так надо». Мудрость к нам приходит с годами, и я просто плыла по течению. Потом в какой-то момент я остановилась, подумала и поняла, что не хочу жить в этом непонятном состоянии и пространстве, которое меня окружает, ведь это не я – мне хочется заниматься любимым делом, нести людям какой-то посыл.

Возможно, именно уход моих родителей перевернул мою жизнь с ног на голову – я очень быстро повзрослела, поменяла взгляд на многие вещи и стала ко всему иначе относиться. Мне стали понятны те ценности, которые даже сейчас, в 30 лет, непонятны некоторым моим ровесникам, я начала относиться ко всему абсолютно по-другому.

Года полтора у меня были внутренние мытарства, я не знала, чем хочу заниматься, даже помню, когда жила в Америке и работала соведущей реалити-шоу «Русские теноры» на телеканале СТС, познакомилась с музыкальным продюсером Геннадием Верником, он мне говорил: «Ну давай будешь петь, у тебя необычный тембр». Понятное дело, что я далеко не вокалистка и никогда не претендовала на это, просто нужно было получить этот опыт. Я записала три песни – и это тоже был один из моментов поиска себя, но однозначно я никогда не планировала выходить на большую сцену в качестве певицы.

Когда я получила первое образование, обратилась к очень хорошему другу моей мамы с просьбой устроить меня на должность по профессии, на что он так на меня посмотрел и сказал: «Ты же понимаешь, что ты проработаешь в компании не больше чем неделю». Я спросила: «Почему?», на что он ответил: «Меня сразу съедят фразами о том, что ты протеже, ты же себя в зеркало видела? В таких организациях девушек с твоей внешностью серьёзно не воспринимают».

Уже будучи сейчас в бизнесе и основав крупную международную компанию, я до сих пор сталкиваюсь со стереотипами. Не знаю, наверно, нужно меня подстричь под мальчика, водолазку надеть и очки в круглой оправе, может быть тогда меня начнут воспринимать как специалиста, а не как девушку с обложки.

Потом однажды я сидела в кафе рядом с ЦУМом на Петровке и там встретила одного очень влиятельного человека из мира российской моды, и поскольку как модель я более чем состоялась, меня знали все, помню он спросил: «Какие у тебя дальнейшие планы на жизнь?» Я ответила: «Не знаю. Я потерянная. Наверно, все-таки хочу связать себя с экономикой. Но не знаю, с какой стороны и как подходить ко всему этому».

Пообщавшись с тем человеком из мира моды, я вынесла для себя одно важное правило – я всегда должна смотреть на шаг вперед. У меня был огромный опыт, который я получила в Европе, в России меня знали, уважали, приглашали на подиум закрывать или открывать показы, и я осознавала, что это поможет мне монетизировать именно те знания и те возможности, которые я получила.

Однако, я совсем не хотела стать очередным дизайнером платьев, коих сейчас огромное множество и писать свое имя, подобно by Маша Пупкина, by Анна Иванова, by... не знаю, Наталья Петрова – это когда открываешь журналы, указываешь конструктору пальцем: вот это платье, далее закупка китайской ткани и всё – «Я дизайнер». Для закрепления эффекта можно организовать показ в каком-нибудь клубе.

Меня как-то это все совсем не прельщало, я понимала: если что-то делать, то это должно быть нечто действительно серьезное. Долгое время я думала и поняла, что в принципе у нас абсолютно свободна бельевая ниша, более того, как бы то ни было, белье – это секс, а секс всегда привлекал людей – это первобытные инстинкты. Поэтому вектор направления был выбран именно бельевой, в нашей стране он очень узко сегментирован, и найти профессионалов, которые действительно знают правильные технологии и конструкции, очень сложно. К тому же на тот момент их фактически не было – Milavitsa да «Дикая Орхидея», а российского бренда, который бы шил по индивидуальным меркам клиента, не было вообще, но я рискнула.

Первый показ, конечно – «первый блин комом», но тогда мне казалось, что все прошло восхитительно! Сейчас, с высоты опыта, я понимаю, что это было совсем не так, но тем не менее, дебют получился достаточно мощный и собрал очень много откликов – это был не обычный подиум-зал, а амфитеатр, где вместо моделей белье представляли балерины.

Показ проходил в рамках Russian Fashion Week, его ставил Даниил Косенков – очень известный постановщик, который работал с «Дикой Орхидеей», прибавьте сюда тот факт, что это показ красивого нижнего белья и публичного человека в качестве дизайнера и получите полный аншлаг на мероприятии. Зал был заполнен до отказа, люди стояли в проходах и на лестницах, в какой-то момент охрана просто закрыла вход.

Я помню свое ощущение... в ночь перед показом в зале поменяли покрытие – вместо обычного деревянного пола постелили ковролин, когда я утром это все увидела, ковролин было уже не снять, а балерины должны были выходить на пуантах – это был огромный стресс, но тем не менее показ прошел «на ура». В конце показа выйдя на сцену и ослепнув от софитов, я заплакала – это был первый мой выход на подиум ни в качестве модели, а как человек, который несет ответственность за то, что, собственного говоря, он сейчас показал. Я увидела большое количество людей, услышала аплодисменты и невольно начала плакать. Я ярко выраженный перфекционист, очень самокритична и все время занимаюсь самокопанием, увидев большое количество ошибок, я поняла, что больше не имею права их повторять и мне предстоит учиться, и учиться очень серьезно.

Далее три года своей жизни я посвятила тому, что училась: ездила во Францию, в Италию, в Китай, Японию, Великобританию, Вьетнам. Я ездила и по российским выставкам, знакомилась с главными, ведущими производителями белья, просила их поделиться опытом – все это было очень интересно. Мне повезло, что языкового барьера не было, я свободно говорю на двух языках, все поездки я осуществляла одна, улетала на месяц-два, поступала на курсы, ходила на выставки, общалась с интересными людьми, показывала им образцы и задумки моделей нижнего белья.

В общей сложности за эти три года я собрала очень хорошую базу моих будущих партнеров, одним из таких стал мой ключевой партнер – это была компания Solstiss – всемирно известный производитель французского кружева, который работает исключительно с ведущими домами мод, такими как Dolce & Gabbana, Valentino и другими, в том числе Agent Provocateur и La Perla – высокосегментированное, очень дорогое кружево, с которым мало кто может по этой причине работать. Понятное дело, что у меня были деньги, накопленные за время работы в модельном бизнесе, и, в принципе, это были немаленькие деньги, поскольку в Европе этот бизнес оплачиваемый, в отличие от России, где модель получает около 100 долларов за день показа.

Я вернулась в Москву в январе четырнадцатого года, понимая, что у меня есть опыт, знания, какие-то уже знакомства и связи в бельевой сфере, но нужно же это все как-то дальше двигать. Я не знаю, может быть, мне ангелы помогают в виде моих родителей, но выглядело все буквально так и мне нужно было найти помещение для того, чтобы открыть первое ателье, найти деньги. Огромным счастьем было услышать в трубке телефона: «Вам одобрили кредит», вторым этапом был поиск помещения, тут всё сложилось самым лучшим образом, мне продуло шею, и я оказалась в медицинском центре на Кутузовском проспекте, дом 5, где кабинете приема разговорилась с сыном владельца клиники, он мне и предложил арендовать полуподвальное помещение под центром.

Помещение было без окон, в ужасном состоянии, но это меня не напугало, и я бросилась в омут с головой, горя этим проектом – это было мое детище, мечта и цель. Я осознавала, чего хочу, если я не попробую, не рискну, то само собой ничего в жизни не появится и не получится ... Это, кстати, такой фактор страха для начинающих бизнесменов, многие не реализуют свои потребности, амбиции, желания, проекты, именно потому что чувствуют страх и неизведанность.

Я понимала, что если влезу в кредит в четыре миллиона и возьму это помещение, то в случае неудачи ко мне не прилетит волшебник на голубом вертолете и не скажет: «А, ну ладно, ты потеряла деньги, ничего страшного, на тебе еще четыре миллиона и наслаждайся жизнью». На тот момент я уже потратила четыре года своей жизни на этот проект, инвестировала достаточно большое количество денег в поездки, в том числе и на обучение, поняла, что должна делать, и наняла бригаду строителей, вместе с ними ездила в бюджетные строительные магазины, различные рынки за стройматериалами, потому что экономила каждую копейку, мне было очень страшно.

И я помню, как отметила свой день рождения в этом полуподвале: в каске, со строителями, которые мне торт в близлежащем супермаркете купили. Я была такая счастливая и довольная!.. Помню, что даже не успевала есть. На тот момент жила за городом, поздно вечером заезжала в супермаркет, покупала хлеб или какую-нибудь колбасу и перекусывала за рулем по пути домой. Дома у меня иногда не было сил просто раздеться, падала замертво спать, а утром просыпалась и опять мчалась по делам – это был, наверно, самый тяжелый год в моей жизни. Были сотни ночей, проплаканных в подушку, я понимала, что могу очень быстро потратить кредитные средства и даже могу не успеть эти деньги вернуть.

Буквально в конце того года, в первые месяцы работы ателье, мне снова помогла моя известность в определенных кругах – когда многие fashion-редакторы узнали, что я запустила бренд нижнего белья, увидели фотографии, оценили качество этих изделий и то, что я могу сделать индивидуальное белье под заказ, они предложили мне поучаствовать в съемках для журналов.

Существует немало звездных женщин с нестандартной внешностью – большая грудь, узкая спина, и издания испытывали определенные сложности с подбором нарядов для съемок с ними. Взамен на предоставление белья своей марки для съемок я получала фото звезд в белье EMIVI на обложке журнала. И я помню, что буквально в первые полгода белье EMIVI появилось фактически в 70% глянца внутри и на обложках.

И потом началось сарафанное радио, потому что мы делаем качественные вещи с применением ноу-хау, например, используем утягивающий трикотаж с основой из натурального хлопка, который очень любят беременные клиентки. Мы – единственный бренд, который официально обошел закон о гигроскопичности нижнего белья, из-за которого не так давно было много шума. В результате наше ателье стало очень быстро развиваться, пошли первые деньги, и бизнес начал себя постепенно окупать.

В начале пути был режим жесткой экономии – закупалось подержанное швейное оборудование и столы из разорившихся производств. Помню, что перед Новым годом мне очень хотелось куда-то поехать отдохнуть, но я понимала, что могу полететь, допустим, в Таиланд, взяв стандартный набор за 70 тысяч рублей в четырехзвездочную гостиницу, либо же на эти 70 тысяч я могу купить дополнительное оборудование, и я никуда не летела, потому что бизнес был для меня важнее.

Это было время инвестирования не только финансов, но и внутренних возможностей – многие мои подруги мне признаются до сих пор, что в тот период я вела себя так, как будто с ума сошла. Мне говорили: «Зачем это надо? Кому вообще нужны эти трусы, лифчики, халаты, и вообще – зачем все усложнять: имея такую внешность, можно удачно выйти замуж, родить детей, и все!» Но при этом я смотрю на очень многих своих знакомых, подруг, и в том числе коллег по медийному цеху, которые пошли таким путем, и очень часто заканчивается все плохо.

Надежда: Да, это точно. Сколько прошло времени с момента инвестиций до возврата вложенных средств?

Эмилия: Я взяла кредит в феврале 14-го года. В декабре 14 случился первый валютный коллапс и тот самый «чёрный вторник».

Надежда: Да-да.

Эмилия: Мало кто верит, когда я об этом рассказываю: буквально перед первым скачком доллара у меня после ухода родителей осталась недвижимость – квартиры в Москве, я хотела продать родительские квартиры, добавить какие-то денежные средства и купить себе квартиру – одну, но побольше. В тот момент на все деньги от продажи одной из квартир, плюс на большую часть кредита я купила достаточно большую сумму в долларах – тогда курс покупки доллара составлял 31 рубль. Потом, когда произошел вот этот скачок, я помню, что сижу у себя на Кутузовском проспекте, 5, и мне кажется, он чуть не лопнул просто у меня в руках, этот телефон, с такой силой я его сжимала, проверяла каждую секунду эту ситуацию, которая происходила с долларом. И в пик, когда доллар был под 90, я позвонила в банк своему менеджеру и сказала, чтобы он срочно продавал доллары – фактически я тогда в три раза увеличила свой капитал.

Естественно, не будучи глупой, я позвонила своим друзьям из банковской сферы – поинтересовалась, а что вообще происходит и как себя дальше вести, и аналитики, которые занимаются биржами и курсами валют, котировками и игрой на бирже, дали мне рекомендации по управлению деньгами. Плюс я воспользовалась какими-то своими знаниями и еще порядка четырех раз совершила подобную операцию. Я очень большую сумму денег заработала за очень короткий период времени, думаю, что люди годами такие деньги зарабатывают, и это, безусловно, развязало мне руки, тогда я смогла немного расслабиться.

Весь тот период моей жизни – это сплошные риски: продажа одной из квартир и покупка долларов, открытие ателье, оформление кредита – вот эти огромные постоянные риски в моей жизни оказываются оправданными по сей день. Развитие бренда набирало обороты, мне предложили открыть корнер, что я и сделала, собрав на его открытии много звезд. Но душа поэта требует большего, и у меня появилась мечта – открыть корнер в ЦУМе, стать первым российским брендом нижнего белья, которое там продается – это было вообще из ряда фантастики, потому что по сей день нет ни одного бельевого бренда, кроме нашего, представленного в ЦУМе.

Надежда: Как вам удалось туда попасть?

Эмилия: Я могу сказать, что года два, наверно, обивала пороги, написала тысячи писем, сделала миллион звонков в попытке узнать, как выйти на байеров, в итоге я добилась встречи с байерами через два года.

В этот период со мной случается неприятная история – мы делали календарь и снимали для него модель, которая на следующий день должна была приехать, подписать документы на разрешение использования ее фотографий. Она позвонила, сказала, что сегодня себя плохо чувствует и попросила перевести деньги на карточку, поскольку ей нужно купить лекарства, пообещав, что приедет и подпишет все документы, как только поправится. Ну я же не зверь – сказала своей помощнице: «конечно, бедная девочка, ей нужно помочь, переведи ей деньги. Ладно, потом приедет, ну не обманет же она нас, в конце концов». А потом, наверно, месяца через полтора, к нам приехал молодой человек этой девушки и сказал, что она вообще не хотела сниматься, чтобы мы изъяли полторы тысячи календарей, и что она у него не спросила разрешения на съемку, а он категорически против. Я говорю: «А вы считаете нормальным, что ваша девушка сама, своими ногами, пришла на кастинг, прошла его? Получила за работу деньги...» Он говорит: «Какие деньги? У вас есть акт о том, что ей эти деньги перевели?» Мы говорим: «Ну она же болела».

Надежда: Ничего себе!..

Эмилия: Так началась вторая волна испытаний в моей жизни: человек оказался близок к юридическим структурам на достаточно высоком уровне, и он сказал: «Ах, раз вы не хотите изымать полторы тысячи копий календаря, тогда наслаждайтесь российской реальностью». И у нас началось: Роспотребнадзор с понятыми, налоговая с контрольными закупками, проверка сертификатов, вывесок, сайтов, сотрудников, счетов – всего подряд, и вот это все длилось на протяжении трех месяцев. Ко мне пришли все инстанции, даже те, о существовании которых я не знала, я думаю, вы о таких тоже не знаете.

У нас было все легально, то есть в принципе бояться-то было нечего, но они стали докапываться до всего, например, приходит Роспотребнадзор с понятыми, а у нас в ателье есть вещи на продажу, они висят с ценниками, а есть клиентские вещи – на примерку, которые не могут быть с ценниками.

А Роспотребнадзор говорил, что мы нарушаем законодательство, что все вещи должны быть с ценниками. В законах есть огромное количество лазеек, и если ты не подкован, если ты не спишь в обнимку с Кодексом, то тебе сложно отстаивать свои интересы – это были месяцы ада, я поседела в прямом смысле этого слова.

В общем, через четыре месяца пришлось обращаться к друзьям, я всегда отвечаю за свои поступки сама, но в этой ситуации мне пришлось просить помощи – звонок другу, как говорится. И эта ситуация очень быстро разрешилась – буквально в течение пары-тройки дней вдруг резко все прекратилось, более того, мне в полной мере возместили все, что пришлось потратить на штрафы.

Я поняла, что с подобными трудностями сталкиваются многие молодые предприниматели, тогда мне пришла в голову идея создать проект, который бы представлял молодых талантливых дизайнеров и защищал их интересы. Появилась мысль взять в аренду помещение 1000 кв. м., что в условиях кризиса в принципе это не составляло какого-то большого труда, поскольку очень многие помещения простаивали и сдавались по сниженной арендной ставке.

Я получила эту площадь и разделила ее на маленькие помещения, создала внутри много-много бутиков, от 20 до 40 кв. м., сделала дизайнерский ремонт, обустроила кабинет с юристом, бухгалтером, пиар-директором, также организовала производство и полностью укомплектовала все производство профессиональными машинами, сотрудниками, швеями, конструкторами, которые были не только бельевыми, но и умели работать с одеждой, с мехами – то есть полный цикл производства. И опять-таки никто не понял, зачем это нужно.

В центре города аренда недешевая, все привыкли сидеть на каких-то заводах или в шоу-румах, а здесь помещение класса А, с панорамным остеклением и охраной, в самом-самом центре. Могу вам сказать, что в этом кластере порядка 14 помещений были сданы мною в первый месяц, они просто улетели – туда заехали известные уже на тот момент бренды и не очень. Я назвала этот проект EMIVI Fashion Beauty Cluster, с дизайнерами мы делаем совместные коллаборации, советуемся и поддерживаем друг друга – в условиях бизнеса это очень важно, когда ты можешь спросить, помочь, придумать что-то вместе. Сейчас, перед Новым годом, мы будем делать подарочные fashion box, а на Кутузовском проспекте я закрыла помещение за ненадобностью.

На территории кластера я осуществила еще одну свою давнюю мечту – я всегда хотела открыть собственную кондитерскую, потому что очень люблю готовить. Это, наверно, моя самая нетипичная история – модель, которая любит готовить. (Смеется.)

Надежда: Да-да-да. Особенно кондитерские изделия. (Смеется.)

Эмилия: Да, но это факт – мои друзья знают, что, если прийти ко мне домой, я обязательно всех покормлю очень вкусной едой. У меня есть лучший друг, он охотник, помню, приехал с охоты и привёз огромную сумку с лосем и кабаном и говорит: «Кто если не ты пельменей мне налепит». И я, естественно справилась с задачей, купила можжевельник, вымачивала мясо в ванной, прокручивала фарш – выглядит все, конечно, очень забавно. Пельмени мы ещё год ели потом. (Улыбается.) Кто меня не знает лично, считает, что это какой-то сюр, что этого не может быть. Все мои подруги всегда звонят: «Ты знаешь, у меня отношения начались, он попросил, чтобы я ему борщ или сырники приготовила, что угодно, пожалуйста, приезжай ко мне, научи меня это делать».

На территории кластера много арендаторов, первый этаж – проходимое место, и я открыла там кондитерскую, инвестировав в нее всего 600 тысяч рублей, на что мне говорили: «Это нереально!» Я купила б/у оборудование, мы с рабочими сами сделали барную стойку, которая обошлась мне в 60 тысяч рублей вместо 300 тысяч, если бы я покупала готовую, я экономила на всем, и считаю, что это правильно.
Я входила в раж, сама искала и ездила за материалами по более привлекательной цене, многие подтрунивали: «Да-да, конечно, ездит она за стройматериалами! Верим-верим. Мы же знаем, каким образом делается весь бизнес, к тому же так быстро, ни с того ни с сего, вчера только грузила на себе стройматериалы, а сегодня у нее уже кластер в 1000 кв. м».
В общем, открылась уютная кондитерская с очень вкусной едой, сначала мы продавали только кондитерские изделия, но гости стали просить расширения ассортимента. В результате ещё и итальянский ресторан на третьем этаже был вынужден закрыться из-за кризиса и внутренних сложностей – и мое кафе осталось единственным заведением в огромном здании бизнес центра.
Эмилия: Сейчас мы работаем с Агентством стратегических инициатив, с Business Relations – это очень известная тренинговая компания, а также с РВК – это все государственные компании. Мы занимаемся полностью обслуживанием, кейтерингом всех мероприятий, бизнес-завтраков, кофе-брейков, обедов – это серьезный источник дохода, хотя изначально просто была мечта – открыть кондитерскую.

Надежда: И это все произошло в течение года?

Эмилия: Нет, это произошло в течение полутора лет.

Надежда: Да, действительно быстро.

Эмилия: Потом ко мне пришли байеры из ЦУМа, посмотрели коллекцию и пригласили к себе на подписание договора. Помню, когда я приехала в ЦУМ, была в полуобморочном состоянии – мысль о том, что компания EMIVI будет в ЦУМе, впервые за всю историю существования этой торговой площадки российский бельевой бренд будет продаваться там, сводила меня с ума. Мы открыли корнеры не только в Москве, но и в питерском ЦУМе – у них один хозяин, после ко мне потянулись инвесторы. К слову, кредит я выплачиваю до сих пор – не вижу смысла вытаскивать из бизнеса деньги, сейчас мы расширяем свою торговую сеть, есть представительство в Лондоне, в крупных интернет-магазинах, таких как Lamoda и Aizel.

Надежда: Расскажите поподробнее о достоинствах вашего белья, вашего производства. Почему оно уникальное? В чем особенности?

Эмилия: В первую очередь это белье сегмента люкс, мы используем только дорогие материалы, применяем передовые технологии, ноу-хау, такие как анатомическая чашечка, которая запоминает форму груди своей обладательницы, и еще она внутри пропитана экстрактом алоэ вера. Очень забавно, когда я сейчас приезжаю на встречу в компанию производителя этих чашечек, мне Ольга, ее представитель в России, говорит: очень много дизайнеров, которые к нам приезжают и просят дать им такие же чашечки, как у Эмилии, они не говорят даже EMIVI, они говорят «как у Эмилии». Но они не могут купить их, потому что минимальная закупочная партия – 1000 единиц, ни один российский дизайнер...

Надежда: ...не может себе этого позволить.

Эмилия: Пока что да, не может, к тому же стоимость этих чашечек в 7–8 раз выше, чем у наших оппонентов – я не могу сказать «конкурентов», потому что считаю, что в бельевом бизнесе мы все партнеры, все занимаемся одним делом.

Надежда: Вы покупаете 1000 штук?

Эмилия: Да, да.

Надежда: Такое белье боится машинной стирки?

Эмилия: Поскольку это уникальный шелк, кружево, бархат, позолоченная фурнитура, застежечки (есть со стразами Сваровски), крючочки... – я безумно люблю крючки, это просто мой фетиш – конечно, все это нужно стирать в специальных мешочках. Мы работаем с французской фирмой, которая производит специальный порошок для компании EMIVI, его можно приобрести на сайте и в наших бутиках, но в принципе можно и руками стирать. Наши купальники можно в стиральной машинке стирать, более того, мы работаем с итальянским бифлексом – это один из самых высокопрочных и высококачественных материалов, существующих на рынке. Наши купальники и белье создаются для реальных женщин, а не для моделей, многие бренды шьют для худосочных, высоких, безгрудых, беспопых женщин, а белье и купальники EMIVI идеально садятся на женскую фигуру.

Надежда: Как быть пышным дамам?

Эмилия: У нас есть белье и для пышных дам, плюс можно обратиться в центральный офис на Малый Конюшковский переулок, приехать и получить консультацию с нашими технологами или с конструкторами. И в принципе абсолютно любой комплект может быть изготовлен в размере клиента.

Надежда: То есть и подростку сошьете?

Эмилия: На данный момент наше белье рассчитано не на подростков. Но я уже думаю о том, чтобы открыть вторую линию, более доступную для массового потребителя.

Надежда: Есть ли у вас невоплощенная мечта?

Эмилия: Я очень счастливый человек: у меня есть своя квартира, есть прибыльный бизнес, я ни от кого не зависима, у меня прекрасная бабушка, которая дарит мне положительные эмоции, и, конечно, самая большая моя мечта – это создать свою семью, настоящую, полноценную. Пока с личной жизнью у меня полная катастрофа, и так уже лет пять, потому что я ушла с головой в бизнес. Я совершила, наверно, огромную ошибку, начитавшись каких-то книжек, где было сказано: «либо бизнес, либо личная жизнь» - это все ерунда. Все-таки нужно иногда отключать голову, не приходить домой и не грузить любимых людей своими проблемами на работе – работа работой, бизнес бизнесом, а дети детьми. Мне скоро исполнится 31 год, хочется успеть двоих-троих детей еще родить, пока здоровье есть.

Надежда: Если говорить об идеальном мужчине – каким он должен быть?

Эмилия: Поскольку я, как уже говорила, ужасный перфекционист, то, к сожалению, боюсь, что идеального в моем представлении мужчину очень сложно найти. Для меня эталоном является мой дедушка – он был капитаном первого ранга, служил в разведке. Он был очень образованным человеком, знал в совершенстве семь языков, с восхитительной выдержкой, мужественным, но при этом очень мягким, скромным, робким с бабушкой, с моей мамой, с маминой сестрой. У него было огромное количество людей в подчинении, на нем лежала огромная ответственность. Моя бабушка Гала рассказывала, что Алик – Альберт, мой дедушка – умудрялся сочетать в себе абсолютно несочетаемые вещи – он за все время совместной жизни ни разу не повысил на нее голос, ни разу не сказал ей грубого слова. Он безумно любил мою маму и мамину сестру.

Я ужасно не люблю мужчин-показушников. А сейчас очень много именно таких, которые любят поговорить, а по факту ничего из себя не представляют. У них абсолютно пустая душа, это материальные люди, которые считают, что если они зарабатывают деньги, то могут все купить, что им все позволено. Но и женщины тоже виноваты в этом – все хотят новый айфон, чтобы на первое свидание парень принес его в подарок. Но это бред! Это дегенерация и семейных ценностей, и института брака, женщины перестали быть женственными, а мужчины перестали быть мужественными.

Надежда: К сожалению, это действительно так. Но вы говорите про стержень, который должен быть в мужчине, чтобы он был такой же сильный, как и вы, а сможете ли вы жить с таким человеком?

Эмилия: Я жду, когда появится кто-то, кто стукнет по столу кулаком, скажет мне: «Слышишь, Эмилия, вышла из этой комнаты, я мужчина и я решу этот вопрос. А ты иди, вон, мне пельменей накрути».

Надежда: На самом деле это действительно мечта многих сильных женщин, но, как показывает опыт, они не могут долго находиться в таком состоянии – когда им говорят, что им делать.

Эмилия: Я могу, то есть я могу сказать абсолютно точно, что во мне очень много женственности, и бизнес у меня тоже, в принципе, женский. Несмотря на то, что я руководитель и у меня в подчинении более 80 человек, я остаюсь женщиной, и порой мне хочется, чтобы иногда какие-то вопросы решал за меня мужчина.

Надежда: Последний вопрос: какие самые важные качества должны быть в человеке, что вы больше всего цените?

Эмилия: Самые важные качества – это искренность и любовь: к себе, к ближним, к незнакомым людям, чем больше ты несешь добра в этот мир, тем больше добра тебя окружает – не зря говорят, что мир такой, каким мы его видим. Я буквально вчера вечером прогуливалась со своим знакомым, и он меня спросил: «что дальше, как ты видишь свою жизнь, что ты хочешь делать?» Я ему сказала: «Знаешь, а ведь я очень счастливый человек». Я понимаю, что все те люди, которые меня окружают – это мои близкие люди, мои друзья, мои знакомые, и, наверно, именно такой жизненный оптимизм, хотя жизнь была совсем непростая, дает мне силу, энергию. И я думаю, что для любого человека, конечно, важно оставаться человеком, не предавать, не обманывать, не сплетничать. Сплетни – это вообще самое последнее, что могут делать люди, это неправильно, это губит жизнь, губит энергетику человека. И в итоге он сам себе копает яму, в которую упадет, поэтому нужно помогать людям, которые нуждаются в помощи, и просто даже если каждый человек в Москве – и не только в Москве – будет делать хотя бы одно маленькое доброе дело, то этот мир станет абсолютно другим!