Анна Исаева в эксклюзивном интервью о закулисной жизни Олега Газманова, Владимира Преснякова, Валерии, Алсу, Авраама Руссо

Автор: Надежда Вавржина 27.01.2016

Пиар в «звездной» жизни, как и Восток, дело тонкое. Для того, чтобы «звезда» горела, а не чадила, ее необходимо окутывать флером рекламы, невесомым, как кисея и очень эффективным. Нужно рассказывать об артистах правду, но преподносить ее под особым ракурсом. Именно этим и занимается Анна Исаева. О своей работе и о закулисной жизни она рассказала главному редактору LiS.pw Надежде Вавржиной в эксклюзивном интервью.

Надежда: Здравствуй, рассказывай, как все начиналось, как давно ты занимаешься PR-ом и вообще как ты попала в этот бизнес?

Анна: Все было очень странно. Я училась в Институте Управления, который теперь называется Академией Управления, впрочем, он и Университетом одно время назывался, не суть важно. Так вот, в силу того, что нас обучали разным новым дисциплинам, среди них была и Public Relations. Преподавали ее раз в неделю, ровно в то время, в которое я решила посещать курсы английского языка. Поэтому каждый раз я с нее благополучно сбегала. То есть, академическим образом я не прослушала ни одной лекции, ни одного семинара, но каким-то чудом сдала экзамен по этой дисциплине, потому что там, в основном, речь шла об ораторском искусстве, а с ним у меня всегда было неплохо (это точно, прим. редактора). Я пришла, чего-то такое гаркнула громко. Я вообще была всегда театрального такого склада девочка, кажется, что мне надо было туда и поступать. Ну, то есть я произвела фурор своим выступлением, очень понравилась преподавателю, и он простил мне, что вообще ни разу не видел, поставил мне 4, так что в Институте я знания по Public Relations не получала, но оценку выставили.

А потом, окончив его, я вдруг подумала что... не хочу этим заниматься практически, и поступила в аспирантуру. Училась добросовестно, но все время ловила себя на мысли, как мне все это скучно и неинтересно, хочу чего-то другого, и все таки пошла… в театральный. Подала документы в Щуку и Щепку одновременно в один год, подготовила все, что требовалось, вышла на подмостки Щепкинского Института, представила себя Олегом Далем. И вдруг очень сильно стала в себе сомневаться в этот момент – где-то в глубине зрительного зала, очень далеко от меня сидела комиссия, а у меня фамилия на букву «И», но меня вызвали первой. То есть, от «А» до «И» не было никого. Ну, я так перепугалась, решила, что ничего у меня не получится, и стала, конечно же, сбиваться. И вдруг какая-то преподавательница оттуда – из глубины этого зала ко мне обратилась: "Скажите, пожалуйста, Анна Сергеевна, (почему-то ко мне так и обратилась, именно на «вы»), а вы где учились то?" Она как-то поняла, что я уже достаточно взрослый человек, а не вчерашняя школьница. Я ей ответила, а она: "А сейчас что вы делаете?", а я ей: "Как что? Преподаю у себя в Институте инновационный менеджмент". Она говорит: "Все понятно, ну а чего же вы к нам то пришли на старости лет?". Это в 25-то! Я ей говорю: "Вы мне, пожалуйста, голову не морочьте, артисты бывают толстые и худые, красивые и некрасивые, старые и молодые, Я, может, вообще Инна Чурикова, только вы меня не можете разглядеть". Она мне: "Что же, вы в 25 лет будете скакать по сцене и изображать жабу?". Я ей: "Да хоть фонарный столб!". Они посмеялись по-доброму так, получилось, что я им запала в душу и прошло такое вот закулисное знакомство.

Не взяли никого тогда из группы, хотя очень много молодых ребят было, которые уже играли в региональных театрах. Меня тоже, конечно, не взяли. Потом мы перешли в Щуку, там тоже очень долго выступали, сдавали экзамен, то есть, решили попытать счастья везде и всей командой. Мы пешком пришли в эту Щуку из Щепки, по дороге я всем прочитала Довлатова , которого выучила для поступления, все говорили, что это блистательно, очень смешно получалось, но вот на сцене почему-то все не так. В общем, пришли мы туда, а там очередь, Я была аж 368-я. И тут подошли какие-то ребята и сказали: "Вот ты, ты и ты с нами сейчас поедете на телевидение".

Надежда: Что вы там делали?

Анна: Случайная выборка такая, нас взяли. А мы говорим: "Ну, как же мы поедем, мы же сейчас поступаем!". Нам говорят: "Тут очередь такая, вы будете в 11 вечера сдавать экзамен, не раньше, так что успеете". Нас забрали в агентство "Печать и Новости" для того, чтобы посидеть на утренней программе на канале Россия, она называлась "В субботу утром" или что-то в этом роде.

Надежда: Как статисты?

Анна: Ну да, статистами, вел ее Олейников, который в клипе "Бухгалтер, милый-милый мой бухгалтер" играл главную роль. Состоялась перепалка в разговоре с ним во время съемок, меня опять же из глубины зала узрел какой-то режиссер, зацепился взглядом, повел к микрофону и стал просить изобразить что-то. В общем, состоялся дубль диалога с преподавателем из Щепки. Благодаря тому, что я туда поехала и эти люди со мной поговорили, произошли изменения в моей жизни. Они меня привели в кафе, там мы выпили шампанского, и я опять рассказала блистательно Довлатова - очень смешно все было. Ребята хохотали и решили, что такой талант не должен пропадать. На следующий день меня уже снимали в кино. Правда я сама считаю его дурацким и не могу там на себя смотреть.

Надежда: Расскажи, что за кино, мы посмотрим.

Анна: Ужасный фильм, его потом показали один раз по телевидению, Я там играла женщину-убийцу, которая сражается с бандитами, а поскольку у меня было спортивное прошлое – занималась рукопашным боем – я там их в кадре бросала через плечо, через колено, через бедро, короче, через что только не бросала. Во время съемок познакомилась с группой, и оказался среди этих ребят режиссер – Миша Горшман, который снимал ряд программ на телевидении. Он меня тогда взял за руку и притащил туда. Ровно через неделю я бросила свой Институт Управления, аспирантуру - я в ней доучилась, но не защитилась – и резко поменяла жизнь. Стала работать на тогдашнем 31 канале, теперь это канал "Домашний". На нем мы вершили чудеса - снимали ежедневную музыкальную программу, ведущим которой был, ни много, ни мало, Гоша Куценко, никому тогда не известный. Делал он тогда это со Славкой Разбегаевым, теперешним актером Театра Советской Армии, очень известным. С Гошей, как сейчас помню, мы на последние деньги пили морковный сок в перерывах между съемками где-то в буфете. Нам не платили зарплату и мы бились в истерике, доказывая продюсеру, что хорошо работаем.

Надежда: Чем ты там занималась?

Анна: Поскольку все-таки у меня за плечами соответствующее образование, на телевидение взяли, конечно же, менеджером. Услышали-увидели мои навыки – я все-таки была такая – «музыкально-актерского склада», попросили в результате заниматься музыкой на канале. И, работая там, за полгода или год я стала музыкальным редактором канала, выпускала программу и параллельно еще приводила людей, которые становились рекламодателями. Вот так и начала свою деятельность. А потом проворовался продюсер, красиво так проворовался. Это были 90-е годы лохматые, на канале творилось что-то немыслимое, он стал получать очень много рекламы, благодаря моей деятельности, и продюсер начал прикарманивать деньги.

В какой-то момент наш генеральный директор, сидя вечером и попивая чай, включил случайно свой собственный канал. Попал на музыкальную передачу «Хит-Парад 31 канала». По телевизионному стандарту каждые полчаса состоят из 26 минут программы и 4 минут рекламы, так вот тут получилось 16 минут чистой рекламы. Он поперхнулся чаем и наутро все были вызваны «на ковер», а мне продюсер тогда сказал очень простую вещь: "На нары сядем вместе", ну и предложил подумать над ситуацией. Мы подумали, а поскольку я – человек коллектива, не умею предавать, мы все вместе собрались и ушли. Я прекрасно помню, как уходила с канала с несчастным пакетом, в котором лежали все мои пожитки. Я там очень дружила со всеми и очень люблю встречаться с этими людьми, звать на дни рождения, потому что это моя молодость, почти студенческая. Было все – пьянки-гулянки, периоды творческие, когда я часто читала стихи и писала их сама. Я настолько со всеми дружила, что сами же люди от большой любви меня отправили в Останкино в основной телецентр, и порекомендовали на другую работу. Так я попала в легендарную программу 50х50, зебра такая была, помнишь?

Надежда: Да, я помню...

Анна: У Анжелы Хачатурян. Я туда попала музыкальным редактором, и проработала несколько лет. Научилась всему! Я тогда говорила, что тот, кто побывал в администраторах или в редакторах у Анжелы Хачатурян, может по телефонному звонку запустить ракету в космос. Причем, даже не зная, для чего это и как это технически происходит (улыбается).

Надежда: Школа была, будь здоров?

Анна: Ага, учили всему. Здорово работали, за копейки, но просто здорово! На энтузиазме огромном. Знакомились с большим кругом артистов, потому что в те времена были только "Утренняя Почта" и программа 50х50. Поэтому все приходили с новыми клипами и песнями, все, кто хоть как-то попадал в эту обойму популярной музыки, были там. Мои первые знакомства с людьми, с которыми я дальше сотрудничала, произошли именно в те годы на поприще этой программы. Я брала интервью на презентации у Земфиры, познакомилась с Кушниром. Тогда это была практически недосягаемая личность, а Земфира только начинала «вороны –москвички» крутили на всех музыкальных каналах. Он подошел, посмотрел как я работаю, потом познакомились, стали разговаривать, и я поняла, что у меня получается общаться с артистом, а не просто быть за кадром. И мое руководство это тоже сообразило.

Следующим этапом было интервью у Олега Газманова, и случайно получилось, что кроме Олега присутствовали и его жена и продюсер. Они мне говорят: "А у нас PR-щица только что уволилась, а ты не хочешь на другую сторону шоу-бизнеса перейти работать? Нам нужен PR-щик". Я отвечаю: “А я в нем не разбираюсь, потому как прогуляла весь PR в Институте когда-то, так что смутно понимаю, что такое Public Relations”. Они мне: "А ты попробуй, у тебя все получится". И предложили оклад в 4 раза больше, чем тот, что я в программе получала. Разница была значительная.

Надежда: Я думаю, долго ты не колебалась, да?

Анна: Конечно. К тому же Олег – это артист легендарный, в то время он еще не был народным, но уже был заслуженным. Масштаб его личности затмил все мое пространство на несколько лет.

Надежда: Ты помнишь то день и его жену?

Анна: Да, Марину. Она сидела в невероятном костюме, качалась на качелях, а я брала у него интервью в Серебряном Бору в его загородном доме, там, где он сейчас и живет. Там были большие качели, красивые как в кино, я вспомнила Тарковского сразу. Вот на них то она и сидела в невероятной красоты костюме в горошек. Серый костюм в белый горошек – блузка и юбка и даже носки в едином стиле, а также какие-то немыслимо оригинальные туфли. Она качалась на качелях и прислушивалась к тому, о чем я спрашиваю. Я теперь уже понимаю, что это было крайне некультурно, но не удержалась и спросила, где берут такую одежду. Она мне назвала магазин, бренд, которым я пользуюсь до сих пор. Эта торговая точка продает одежду лучших европейских марок, и азиатских дизайнеров, а в то время японцы были в моде – например, Иоши Ямамото. Тогда он был один из лучших в Москве – Luxury уровень.

И кстати, мне очень понравилось отношение Олега и его продюсера ко мне ко мне – никакой заносчивости и пафоса, поэтому, когда прозвучало предложение о работе , я согласилась и со своих несчастных 200 долларов перепрыгнула на 800. Я поняла, что это Судьба. Все это происходило в мае или в июне, а в июле у Олега день рождения. И продюсер Лев Готовцев вместе с Олегом дал мне задание, мол, 22 июля у Олега день рождения, надо, чтобы об этом сообщили в новостях, в утренних программах федеральных каналов, по Первому каналу и так далее. В те времена эти программы были очень знаковыми и рейтинговыми. "Нам надо, чтобы его везде поздравили". Я растерялась так – что делать, куда звонить?

Надежда: А как же школа, что была на музыкальном канале?

Анна: Школа то была, а вот связей не было никаких и спросить было не у кого. Нужно было снять трубку, найти в Останкино телефон приемной К.Л. Эрнста, и позвонить. Сделать заявление, что у заслуженного артиста день рождения и было бы здорово его поздравить, но звонить в эту приемную было страшновато. Впрочем, даже сейчас я сто раз бы подумала, что делаю, но тогда победила молодость и бесшабашность. Я сняла трубку и позвонила, и мне тут же подсказали, куда нужно обратиться, договорилась, что его поздравят в прямом эфире, и, естественно, порекомендовала сделать это в программе «Время». Я же понимала, что это программа высшего рейтинга, но мне объяснили, что там поздравляют только с юбилеями.

Еще обратилась на ряд радиостанций, в общем, процесс пошел. Впоследствии, мы с первым каналом много работали и я подружилась тогда с людьми из той самой пресловутой приемной. Мы часто общались, делая концерты и акции. Но, тем не менее, от моей решимости люди, конечно, были в шоке. В результате Олега поздравили крупные радиостанции, каналы, и меня приняли на работу. Это была проверка – могу ли я прорваться сквозь заслоны (смеется). И началась моя особая жизнь, очень длинная.

Надежда: Сколько времени ты с ним работала?

Анна: По-моему лет 6 или 7. Начало было в 90-х годах, где-то году в 98, а в середине 2000-ых перестали работать, разошлись.

Надежда: А почему?

Анна: Не так просто это объяснить. Наверное, накопилась усталость. И потом я, как человек, которого чему-то в Институте научили все-таки, прекрасно понимаю, что жизненный цикл любого работника на любом предприятии (японцы давно эту формулу вывели) длится не больше 5-6 лет. После этого человек перестает давать нормальные показатели по работе, КПД снижается. Пришли новые люди и установили свои правила. В общем, эти новые люди мне сказали, что я не умею стратегически планировать события на годы вперед, чтобы видеть, будущее артиста. На самом деле я в своей работе применяла все, чему меня научили в Институте, и, в отличие от многих в те годы, понимала, что существуют определенные задачи, как к ним идти, в общем, там много тонкостей, но в тот момент просто не нашлась, что ответить. А потом, спустя годы, продюсер, который со мной так разговаривал, возвращался и предлагал мне совместные проекты с ним и с Олегом. Юбилей его делали, и еще ряд мероприятий, потому что, в принципе, все равно стратегия – стратегией, а тактика ведения боя также очень важна, и, если ты что-то делаешь, то это надо уметь делать хорошо. Сейчас, конечно, я о стратегии думаю наперед. Выводы из всего надо уметь делать.

У меня за годы работы с Олегом, естественно накопились обширнейшие связи и в СМИ - в первую очередь, потому что мы с ним делали международные проекты, очень масштабные. Например, акцию, которая называлась "Даже не пробуй» (Борьба с наркотиками) – в то время как раз был пик борьбы с наркотиками в нашей стране.

Мы с этой акцией проехались по очень многим городам с концертами и мероприятиями, связанными с этим. Объехали несколько десятков городов. А еще существовала местная, региональная работа. Нас поддерживали лично В. В. Путин, и его супруга – Людмила Александровна. Она выходила на сцену, разбивала об коленку шприц и рассказывала зрителям какое сообщение послал ее муж всей молодежи. Он на тот момент уже был Президентом страны, мы говорили о том, что даже пробовать наркотики нельзя ни разу, потому что, попробовав один раз, люди могут привыкнуть мгновенно. С нами работали самые яркие, самые выдающиеся профессионалы из этой области: врачи из 17-й наркологической клиники, местные мэрии, представители городских властей, которые очень стремились к тому, чтобы бороться за жизнь. Они хотели, чтобы молодежь жила, процветала и была способной.

Нас поддерживало очень много артистов. Мы приезжали, собирали стадионы, и, помимо того, что пели, мы, естественно, несли посыл. Все это транслировалось на самые крупные СМИ, мы помогали непосредственно людям, которые уже были наркозависимы – они получали возможность попасть в лучшие клиники Москвы и вылечиться. Мы, конечно же, ходили на всевозможные программы, говорили об этом на телевидении. Работали с нами тогда и западные СМИ: SKYNEWS, CNN. У меня в день 5 раз выходил дайджест на канале BBC – сообщалось, что в России вот таким образом борются с наркотиками и призывают молодежь к здоровому образу жизни.

Вторая наша знаковая акция – совместная с институтом сердца, с Бакулевкой, мы помогали выживать детям с врожденными пороками. Собирали лучших врачей этого уникального института, в первую голову Лео Бокерия, и многих профессионалов НИИ, объединялись с уже прооперированными детьми и с артистами и давали концерты одновременно с футбольными матчами в которых играли те самые прооперированные дети. Мы доказывали всем, что после этой операции человек дееспособен. Потом давали концерт, пресс конференцию собирали средства в каждом городе и отправляли деток из этих городов в Бакулевку на операции. Мы им помогали заново родиться потому, что иначе их родители никогда бы в НИИ сердечно-сосудистой хирургии не попали, или не смогли бы там прооперировать ребенка. Могла ли я подумать тогда что спустя много лет я приеду в дом сердца с собственной дочерью и ее пороком… Господь миловал, порок зарос. Я очень просила, чтобы мои прежние заслуги в помощь чужим деткам как-то мне зачлись…

Надежда: Как ты стала работать с Родионом Газмановым? 

Анна: Родион с нами ездил на все эти мероприятия и акции, полноценно выстуупал, помню очень хорошую песню которую он исполнял в финале – "Как бы хотел я нарисовать мечту" – ее Олег написал. В дуэте с Родионом эту песню исполняла Юлия Началова – теперешняя моя подопечная. Когда я пришла на работу, он был еще маленьким мальчиком, хулиганом и задирой, помню как обливал меня из водного пистолета.

А потом у меня на глазах он просто вырос и все, стал самостоятельно шагать по жизни. Родион вместе с нами объездил в качестве участника программы (той самой с НИИ им. БАКУЛЕВА) "Футбол и сердце" более 20 городов России. Он так же как и все артисты, ставшие тогда участниками этого благого дела полностью был подчинен общей атмосфере благотворительности и помощи. Приезжали мы, например, в Ярославль, местные власти заранее собирали больных детей с врожденным пороком сердца которых надо было прямо сейчас оперировать. В результате наших действий собиралась некоторая сумма денег прямо здесь и сейчас, на центральных стадионах где происходил концерт.

Меня посылали за 2 недели до события, и я каждый день бегала то в мэрию, то на телевидение, то к местным властям, то к медикам и занималась организацией. Как будет проходить пресс-конференция, на какие эфиры пойдут приезжающие звезды, анонсирование на местном телевидении и на радио, сбор больных деток с их мамами, охрана, организация порядка – сумасшедшая работа! На заседаниях обсуждалось все – от продажи билетов до охраны. Помню, как искала уборщиц на один из стадионов, и как рано утром разгружала приехавшую из Москвы технику, со студентами местного театрального вуза.

Надежда: Ты одна этим занималась?

Анна: Я приезжала, как представитель, а потом уже – за день до мероприятия – начинали подтягиваться остальные силы из Москвы. Но местные тоже помогали – в том же Ярославле меня направили к директору Филармонии, он меня полюбил всем сердцем. Как правило, на этой должности работали пожилые люди, с которыми я всегда очень легко находила общий язык.

Надежда: А с кем ты еще работала? Много же было звезд?

Анна: Да, много… И, что приятно – они стали меня узнавать. Потихонечку как-то вдруг появились выгодные предложения. Я начала понимать, что чего-то стою в работе, многое понимаю и умею. И, когда мы в какой то момент жизни перестали работать с Олегом Газмановым, у меня уже было несколько предложений. В частности, меня пригласил Иосиф Пригожин. У него тогда, кроме Валерии, был еще ряд артистов – А. Руссо, Батырхан Шукенов из «А-Студио», Н. Носков, Дидюля, Женя Малахова была, которая потом стала петь в «Рефлексе». Тогда она пыталась начинать с сольной карьеры, а потом уже попала в группу. Я проработала у него года полтора или два. Пиарила Валерию, Руссо, Вадика Казаченко, очень подружилась с Батыром тогда. Была довольна, что Пригожин меня приметил, огромное спасибо, что пригласил. Разошлись мы с ним мирно. В памяти у меня осталось несколько крупных мероприятий, которые мы делали с Валерией в ЦДЛ – Центральном Доме Литератора. Она молодчина – поддерживала старую актерскую школу, приходила и пела романсы к 9 мая и к другим праздникам. Собиралось очень много актеров, которым было уже много лет – 70 - 80.

Надежда: А причина твоего ухода?

Анна: Произошла такая ситуация: меня постоянно начали куда-то звать и однажды пригласили помочь организовать свадьбу Алсу. Иосиф Игоревич узнал и сказал, что ему это лестно – его пиаршика заметили, но при этом, он понимает, что мне, наверное, надо как-то расти и создавать свое агентство, чтобы работать не эксклюзивно для кого-то, а сразу на ряд персон. Мы сделали презентацию альбома Валерии "Нежность" – очень красиво, эффектно получилось, столько было прессы. Тогда он мне ставил задачу – 50 изданий, а пришло 112 представителей. У меня долгое время хранились списки прессы – я иногда сохраняю все файлы и не выбрасываю. Потом был день рождения Валерии, потом – Пригожина, а на Пасху мы встретились, и Иосиф Игоревич сказал, что все нормально, он доволен всеми этими мероприятиями, но ему кажется, что мне надо идти в самостоятельное плавание.

Надежда: Дал толчок?

Анна: Я бы сама не сделала, наверное, этот шаг. Поэтому ему спасибо за то, что подтолкнул. Потом я стала «свадебным генералом». С точки зрения PR-a я делала свадьбу О.Газманова , Авраама Руссо, Гурцкой Дианы, – вся работа, связанная со СМИ и с освещением мероприятий в прессе была на мне. Меня разглядели, увидели, порекомендовали на свадьбу Алсу. Она, кстати, меня знала не понаслышке, потому что как раз ездила с нами в Калининград бороться с наркотиками, так что одобрила. Церемония была очень громкая. Следующей была свадьба Юлии Началовой, потом Оли Бузовой. Потом жизнь шла своим чередом стали появляться дети, выписки из роддомов превратились в праздники для прессы, освещались разные события в судьбах звезд. В том числе и разводы.

Надежда: Хорошие инфоповоды... Развод – не самое веселое событие, но которое не так уж сложно пропиарить получается?

Анна: В общем, да, но с другой стороны, закон такой же, как у медика – «не навреди». Если ты делаешь что-то неосторожно и необдуманно, ты можешь сделать артисту гораздо хуже.

Надежда: В чем может быть вред?

Анна: Ну, например, всем ведь понятно, почему была закрытая свадьба у Алсу. Ну не хотят люди выставлять напоказ все то, что происходит в их личной жизни, и имеют на это полное право. К тому же на свадьбе были определенного уровня гости, которым совсем не нужно, чтобы вспышки фотокамер мешали им спокойно посидеть, не следя за собой с особой тщательностью. Ничего криминального на этой свадьбе не было, и моей задачей было сделать так, чтобы все равно пресса об этом узнала и написала. После свадьбы принесли 6000 фотографий, которые я отсматривала. Сидела в определенном месте, куда меня отправил жених, чтобы меня никто не трогал и никто не мог достать, только отвечала на звонки по мобильному. И по собственным воспоминаниям я написала 10 разных видов текстов (которые газеты под себя отредактировали). Для газеты «Известия» один, для «Комсомольской правды» другой, для форматов глянцевых журналов третий. Я помнила каждый тост, каждое слово, интонацию. Я понимала, как именно это надо преподнести. Вот и получилось, что лишних людей на празднике не было, но СМИ ее осветили.

Надежда: Лишние – это прессу ты имеешь в виду?

Анна: Да. Мне пришлось в этой ситуации разложить на 10 составных частей все мероприятие. Сделать так, чтобы каждому СМИ досталось что-то интересное, чтобы им это было по формату, и все остались довольны. Как сейчас помню истерические звонки Божены Рынски, она тогда работала в «Известиях» в светской хронике и попыталась на меня нажать, требовала какие то вещи, которые нужны были лично ей, а для меня были табу. Я уже даже не помню сути, но у меня был с ней жуткий скандал. Вся работа проходила на следующее утро после свадьбы, около меня было несколько фотографов, которые снимали и потом помогали разгребать флешки с фотографиями. Кстати, когда мы вошли на территорию где проходила свадьба, у нас забрали все мобильные телефоны – закрыли их в сейф.

Надежда: Чтобы не было случайных фото?

Анна: Да. А, когда у фотографа наполнялась флешка, забирали ее и сгружали в определенное место. Вот так оберегался покой новобрачных и гостей.

Надежда: В итоге, сколько было фотографов, ты говоришь, шесть? И прессы никакой не было?

Анна: Совершенно верно. Но статьи были везде, от газеты «Коммерсант» до газеты «Жизнь». Причем руководство последней очень стремилось любыми способами попасть на это мероприятие, зная, что оно закрытое. Естественно руководитель тогдашний была со мной знакома, вышла на меня и сказала: "Аня, ситуация безвыходная. Вы нас должны позвать, иначе мы придем сами". Я это пересказываю Яну, а он говорит: "Не верю, что смогут. Все так организовано, охраняется, но раз ты меня убеждаешь, что они могут многое…". Я это подтвердила, потому что знала, что на «Жизнь» работают самые сильные папарацци в России. Он мне говорит: "Устрой мне с ними встречу". Я вызвала определенных людей, они сели друг напротив друга в моем присутствии, и начали договариваться. Представители газеты предлагали договор, согласно которому, Ян сам пустит их на территорию свадьбы, а они сделают определенный материал, в котором не будет ничего плохого. Ян подумал, и решил отказаться, но при этом предупредил, что, если они хотят остаться друзьями его семьи – никаких папарацци. Им выдадут и фото, и тексты для материала. Я до сих пор помню, как было смешно, когда разговор затянулся, и ему в этот момент позвонила Алсу. Он снял трубку и сказал ей: "Да, да, да, сейчас-сейчас, я скоро буду. Я уже прощаюсь с «Жизнью» и выезжаю". Круто прозвучало! (Обе смеются).

Анна: Это было очень смешно. Но мы их недооценили. Я не могла понять наутро, когда еще сидела и разбирала все материалы, каким таким образом у них на 18 страницах вышел огромный репортаж. Я даже фотографии не успела им выслать, а у них и так было снимков в 5 раз больше, чем было отобрано у нас. Я была обескуражена. Ян обрывал мне телефон и кричал как сумасшедший, в тексте их материала было дословно передано каждое выступление, каждый тост, точь-в-точь. То есть, стало понятно, что не уберегли нас 6 оцеплений охраны, полная проверка всех гостей, убранные в сейф телефоны, и, самое главное – мои глаза, потому что я, как правило, узнаю людей, которые работают там, я знаю их в лицо. Меня обманули, послали новых. Естественно, они это продумали. А самое интересное знаете что? Когда мы уже с этим смирились, даже смеяться начали, потому что никто ничего плохого там действительно не написал, стало очень интересно – ну, откуда это снимали? Свадьбу праздновали в Концертном зале «Россия», который сейчас уже снесли, типа, реставрируют. Так вот, съемка велась из оркестровой ямы – фотографировал скрипач. Мы это вычислили по тому, как были расположены предметы и люди на снимках, а потом нашли «виновного».

Надежда: Подкупили скрипача...

Анна: Да. Я считаю, что это был героический поступок с их стороны. Такой профессионализм! Я им тогда сказала, мол, лучше бы мы с вами действительно договор подписали. Честное слово.

Надежда: Картинки были бы красивее?

Анна: Ну да - свои, проверенные. Это было очень смешно, очень...

Надежда: У тебя же было много гастролей, путешествий со звездами?

Анна: В основном с Олегом ездила очень много. А еще с Володей Пресняковым и с Наташей Подольской, с Батыром летала в Казахстан. А с Олегом вообще полмира объездили.

Надежда: Где вы были? Что-то происходило в пути?

Анна: Была в Америке, Израиле, Германии, Латвии, Литве – это первые зарубежные поездки. В Австралию только не полетела – слишком далеко. Гастроли люблю до сих пор. Вообще вжилась в этот музыкантский образ жизни, обожаю какие-то истории, связанные с гастролями, какие-то небылицы. Бывают смешные нелепицы, несостыковки. Театральных историй масса, вот так же и с гастролями, любой артист расскажет их огромное количество.

Надежда: А ты что-нибудь сможешь вспомнить?

Анна: Не знаю. Но вообще это клево. Вот так приехать куда-то, например, на Славянский Базар, оказаться в гуще событий. Там есть такое место – бар прямо над сценой, люблю находиться там, общаться с творческими людьми и постоянно что-то с ними обсуждать, пересекаться, сидеть до рассвета в этом баре, хохотать – это очень здорово, когда все в таком хорошем настроении. Историй было очень много. Артисты вспоминают, как, допустим, они с коллективом садились в автобус, а его поднимали фанаты, Я была в таком автобусе – это очень страшно. Это в Нижнем Новгороде с Газмановым и с его музыкантами произошло. Реально была толпа людей, которая подняла этот автобус и раскачивала его. Конечно, впечатления очень сильные, ну, наверное, сродни прыжку с парашютом. Повторюсь, действительно страшно.

Я бывала в таких ситуациях, когда что-то происходило с самолетами. До сих пор помню, как мы летели с Наташей Подольской снимать ее клип в Париж, и нас не просто трясло, а вытряхивало так, что мы вообще не могли сохранять спокойствие. Вокруг в голос кричали женщины. Я помню, как Наташа сказала мне: "Вот ты знаешь, надо было Вову с собой брать". Я спросила почему. А она: "Вот если бы был Вова, и нас так же трясло, мне бы не было страшно, совсем-совсем". Я говорю: “Да почему, Наташ?" А она ответила, что с ним ничего не страшно, даже если что-то случится. А вот так, когда одна…» одной пропадать не хочется…

Надежда: Приезжали не в тот город, например?

Анна: С городами – это мне Варвара рассказывала – я с ней тоже работала. Был момент, когда они ехали куда-то под Питер на поезде. У этого поезда есть 2 остановки. Какой-то там город, который все знают, ну, типа это Балаклава 1 и Балаклава 2. У нее и ее коллектива к тому же с собой всегда очень много музыкальных инструментов и они все уникальные, старинные, дудки какие-то, немыслимые барабаны – она же собирает инструменты, ездит в старую Европу специально закупает. Тогда они вышли в пункте 2, а им надо было в пункте 1. И они со всем этим грузом бежали за поездом, (директор вовремя понял ошибку) и кричали "остановите!", чтобы запрыгнуть в последний вагон, потому что им надо было вернуться обратно в пункт 1. Спустя год у них опять были там гастроли, и они с полным осознанием дела вышли в пункте 1. Но все дело в том, что в этот раз надо было в пункт 2 - история повторилась с точностью до наоборот. Они так смеялись.

Помню историю, которую мне рассказывали про крымские гастроли коллектива Газманова (я тогда еще не каталась с Олегом) – была такая дорога – переезд из Сочи в Ялту, что ли? Ехали по серпантину.

Надежда: Скорее всего, из Керчи в Ялту там действительно серпантин.

Анна: Часа 3 им надо было ехать. Почему-то Олег тогда не сел в отдельную машину, а ехал с ребятами-музыкантами в автобусе. А он, как правило, не очень большой, музыканты, чтобы чуть отдохнуть, ложатся поперек прохода. Слева и справа сидения, так вот ноги лежат на левом сидении, голова на правом, а спина между рядами провисает. Вот и тогда они так лежали, потому что все уставшие, вечером был концерт, а ранним утром их разбудили и повезли. А на серпантине, как правило, всех мутит. С ними же ехал Лева Готовцев – тогда он был продюсер коллектива, в какой-то момент кто-то из музыкантов просит остановиться. Водитель останавливает, они выходят хоть чуть-чуть продышаться на воздух все зеленые, всем дурно. Организатор всего этого безобразия – Лева – тоже вышел, а внизу уже стоит Олег. Лева выходит последним из автобуса, степенно спускается со ступенек, потом растягивает все свои конечности, сладострастно потягивается, чтобы немножечко расправиться и говорит глядя в сторону пейзажа: "Ох, красота-то какая!". И тут Газманов исподлобья, не смотря на него, говорит: "Лева, слышишь, еще одна такая поездочка и я не знаю что с тобой сделаю. Ты понял меня?". И Лева тут же «свернувшись в обратную сторону»: "Ой, Олег, и правда. И я чуть Богу душу не отдал". (Обе смеются).

Надежда: Кстати, а какой райдер у Олега?

Анна: Нормальный, скромный, ничего выдающегося. Олег - спортсмен. Но он, в отличие от многих наших артистов, не требует, чтобы был фитнес-зал, под боком или баня, как у Волочковой. Он отжимается от пола у себя в номере и ему этого достаточно. Кстати, дома он проделывает то же самое. То есть, он может сам найти возможность позаниматься спортом при желании. И он это делает каждый день, поэтому в такой замечательной форме. Абсолютно стандартный райдер, ничего особенного: ест он, что угодно, не знаю, может быть, сейчас что-то изменилось. По тем временам ничего такого «зашкаливающего», каких-то немыслимых выкрутасов не было никогда. Все в рамках нормальной жизнедеятельности.

Про меня была чумовая история, очень смешная. Приезжаю я к Олегу, а у нас раньше совещания проходили в Серебряном Бору – у него дома. Там, естественно, оборудована студия, он берет гитару и начинает мне играть новую песню "А я ясные дни оставляю себе, а я хмурые дни возвращаю судьбе". Хорошая такая песня. А я слушаю и представляю, как эта песня будет хитом, ведь она очень живая, жизненная. Я ее послушала, потом мы посовещались, порешали какие-то вопросы и уехала. А наутро мне надо было по каким-то другим делам оказаться на «Русском Радио», после чего звоню Газманову и говорю: "Олег, ну я могу вас поздравить, на Русское Радио песню уже взяли". Он говорит: "Как взяли, я же ее еще даже не записал, я ее только наиграл на гитаре?". Ну, он реально ее еще не записывал, не аранжировал, просто показал набросок. А я на голубом глазу говорю: "Ну, я же ее на радио напела и всем так понравилось, что ее берут". Смешно получилось! (Обе смеются).

Надежда: А сейчас с кем ты работаешь?

Анна: Уже очень давно с Юлией Началовой, с Наташей Подольской и Володей Пресняковым, с родителями Володи, конечно же, С Линой Арифулиной, с Борей Моисеевым, с Тамарой Гвердцители. Много с кем.

Был период у меня в том году, когда работала с Инной Маликовой и Варварой, с Дианой Гурцкой очень много чего хорошего получилось – мы дружим. Помню, как в самом начале своей деятельности, когда я еще работала на телевидении, мы пригласили в музыкальную программу начинающую тогда певицу Диану Гурцкую, она приехала со своим братом Робертом, который является ее же продюсером. Вот кто сделал для нее все и более того! Решил ей помогать и будет рядом столько, сколько сможет. Я очень оценила ее стойкость, великодушие брата и его большое сердце. Случайно с ними познакомилась на этой сьемке и прониклась к ним, и с тех пор стараюсь всегда помочь подставить плечо – и свадьбу ее пиарила, и дни рождения и акции разные. У нас даже был конкурс для слепых деток «Белая трость» однажды. В этом году я не работала с ними, они уж как-то сами справлялись, потому что у Дианы очень талантливый муж – Петя. Он, конечно же, очень многое смог сделать сам. Но вот «Белую трость» я помогала делать. Вот такая взаимопомощь у нас, тем более, что Петя крестный папа моего сына.

С Руссо работала, когда случилась его громкая история с расстрелом. И все это мы вместе пережили. Очень было страшно, но это отдельная история.

Надежда: Так и непонятно почему это все произошло?

Анна: Вопрос для меня был даже не в том, кто и зачем стрелял, а в том, как дальше жить с этим? Как об этом сообщать людям, ведь можно навредить, нужно очень хорошо обдумать, как именно себя вести в этой ситуации. Жена беременная, он расстрелянный лежит в Склифосовского, вокруг него круглосуточно дежурят СМИ, чего только они там не вытворяли! Андрея Князева из «Мира новостей» в то время поймали на том, что он надел белый халат на себя и пошел под видом то ли посетителя, то ли врача на второй этаж. Реанимация, где лежал Авраам, там находилась. Искал, искал, а в саму реанимацию не пускают. Он падает в обморок (обе смеются), делает вид, что ему очень плохо, врачи начинают вокруг него бегать. Он рассчитывает, что его заберут и куда-то положат, а там он сможет сориентироваться и сделать то, зачем пришел. Это было очень смешно, но, в общем, выкурили мы его. Никого не пускали, но желтая пресса сделала свое дело все равно. Во-первых, напротив служебного входа стоит жилой 9-тиэтажный дом. В нем желтая пресса из одного известного издания сняла квартиру, чтобы из ее окна снимать всех приходящих: Пригожина, Дробыша, работников телевидения, которым я давала интервью, Руссо ведь сам не мог, потому что лежачий был. Кого там только не было! Программы «Итоги», «Вести», «Время», «ЧП». Основные кадры для газеты «Жизнь» «слила» медсестра, сфотографировав Авраама на мобильный. Это уже было неизбежно, причем снимки делались во время операции. Меня никто не допустил бы в это время находиться рядом. В этой ситуации его жена Морелла на 5-ом месяце беременности перестала есть от нервных переживаний, и я ее кормила йогуртами, просто запихивала с ложки. Мне звонила ее мама из Америки и говорила: "Я тебя очень прошу, у нее ребенок будет, и она не имеет права так раскисать, пусть возьмет себя в руки. Накорми ее, она не ест ничего".

Поэтому мы с Мореллой до сих пор очень дружны. И, когда они уже уехали в Америку, мы неоднократно общались и переписывались. А, когда я сама рожала первого ребенка, Морелла высылала мне и детское питание, и какие-то специальные средства для детей, которых здесь не было, а еще платья для беременных. А вторую часть платьев мне отдала, как сейчас помню, Ксения Горбачева (внучка М.С.) – красивые были платья, кружевные, она их покапала гдето в Европе.

Очень смешной был случай с Юлией Началовой. Все время хохочем, впрочем, даже 2 уникальных случая было у нас. Первый – когда она выходила замуж в 2006 году.

По опыту со свадьбы Алсу я сделала для СМИ специальную аккредитацию. Написала, документ типа договора, где обязала их согласовать со мной все фотографии, выполнить все мои условия и не забывать, что они все-таки приходят на частное мероприятие, поэтому, если я посчитаю невозможным их присутствие либо не согласую какие-то тексты или фотографии, то в общем-то мы сможем обойтись без их присутствия. И так получалось, что одно очень крупное издание не попадало к нам. Такая борьба была, они звонили всем, чтобы прийти на мероприятие, куда только не обращались, а у нас было на них табу - так решила артистка. Организацией свадьбы занимались люди из концертного зала «Россия», а с ними тогда сотрудничал «Карат» – это охранная структура. Они позвонили руководителю «Карата», а тот набрал меня и сказал: "Я тебя прошу, ну, пожалуйста, ну пусти ты их!". Я ему отказать не могла, потому что когда-то там – у него в Карате, работал мальчик из моей родной Балашихи. Семьи у нас дружили. Охранял всех звезд, которые к нам приезжают из-за рубежа, и его на работе убили. Молодой мальчишка, Костя. И они всем агентством его хоронили, я была на похоронах – это происходило у нас в Балашихе. И естественно мы породнились, так как были людьми, которые вместе пережили горе. И я говорю, мол, Валер, если ты очень просишь, тогда под твою ответственность. Пришло это издание, всякую фигню наснимало, я сразу это увидела, потому что отсматривала фото, и не дала им сделать публикации. Произошел небольшой конфликт, ко мне подошла журналистка из этого издания и попыталась навести «мост дружбы», предложить любые варианты выхода. Оказывается, она включила диктофон, который был в сумке и записывала наш диалог, в том числе и как деньги мне предлагала. Каким-то седьмым чувством я поняла, что она меня пишет, и предложила выйти со мной. Сумку оставила, вышли. Я ей говорю, мол, нехорошо поступаешь – записываешь. Ни денег не возьму, ни публикации не разрешу делать и запись не прощу. Не буду работать с тобой никогда. Потому что это предательство. Она мне сказала: "Я обойдусь без тебя, и без твоих артистов". Я ей ответила: "Обходись". А после этого, ровно через месяц, у меня была очередная звездная свадьба, и она падала в ноги.

Но еще смешнее была другая ситуация, когда я должна была выбирать между «глянцами» – кому отдать публикацию о свадьбе Юлии. И как-то так вышло, что я одному дала «добро», а другому надо было отказать, по-моему это был ОК. Я им так вскользь, в шутку сказала: "Свадьбу вам отдать в эксклюзив не могу, но, если будет развод, я его вам отдам". Юлия до сих пор надо мной глумится: "Как ты могла вообще?". Когда случился развод, мне звонят из ОК и говорят "Ты помнишь???" А я не умею брать свои слова обратно и говорю: "Да". Прихожу к Началовой, говорю: "Юля, судьба предрешена твоя, придется отдать твой развод ОК, потому что я им обещала". Она говорит: "Как обещала, когда?". А я абсолютно без задней мысли: "Ну, на твоей свадьбе" (обе смеются).

Как она смеялась! Говорит: "Ну, это уникально, ну как можно было на свадьбе пообещать развод?". Я говорю: "Я подумала, что надо как-то от них отделаться, ну и пообещала отдать развод, а теперь держу слово".

Очень была смешная ситуация с Пригожиным и Валерией. Вот представь, Центральный Дом Литераторов, гримерка с высоким и глубоким подоконником. Нам надо было сфотографировать Валерию для какого-то издания. Пришел пожилой фотограф с очень-очень известным именем тогда. Для «Отдохни» вроде снимали, но я точно не помню. Он заходит, и я впервые в жизни вижу, что на работу пришел человек навеселе. От него так несло алкоголем, и он был невменяемо смешон – настолько был пьян. А почему он был пьян? А потому что он пришел, и долго ждал начала съемки. Валерия в это время пела, а он подзаряжался виски. Я подхожу и вижу, что он раз выпил виски, второй, третий, и его развезло. Он же пожилой, у него организм не выдерживает таких доз. После ее выступлений он приходит и говорит: "Ну что, давай сниматься". Раньше она с ним работала, знала его хорошо. А у фотографов есть такая манера – если они когда-то работали со звездой, то считают, что побратались с ней. Что все звезды помнят каждого фотографа, с ним на короткой ноге и друзья навек. Да звезда иногда с трудом вспоминает человека, но считается, что она твой друг, Ура! Панибратство! И вот он на уровне этой фамильярности общается с Валерией. А Иосиф куда-то испарился и его нигде не видно, остались я, Валерия и пьяный фотограф. Он ее поставил, снимает и не идет у него кадр. Он ее по-другому повернул, щелк, ну не то. "Че то не то, че то у меня не получается". Он берет кресло, поднимает его на этот высокий подоконник, ставит это кресло вглубь подоконника, берет на руки Валерию, поднимает, забрасывает в это кресло, отбегает и начинает ее фотографировать. Это произошло так быстро, что я даже не успела ...

Надежда и Анна вместе: «ойкнуть!» (смеются).

Анна: Открывается дверь, входит Пригожин и немеет. Спрашивает "А почему вы так странно снимаете?" А фотограф фамильярно: "Да, ладно, Йося, отстань, посмотри, как хорошо получается, ты только посмотри!". Мы смотрим в камеру, а там все не в фокусе, потому что он настолько пьян, что даже собраться не может. А артистка продолжает сидеть на этом кресле на высоком глубоком подоконнике. Это выглядело очень потешно. Мы ее оттуда снимали, а его выпроваживали.

Надежда: А еще какие-нибудь истории вспомнишь?

Анна: А с Вовой (Володя Пресняков, прим. автора) как было, вообще. Я беременная на «Новой Волне». У меня уже живот виден. А там большой зал, толпа народу на входе, мы всегда ее обходим через служебные помещения, а еще после этого нам нужно выйти на пляж и петь там – бывают такие мероприятия. Столпотворение страшное – порядка 15 000 человек. Я со своим животом иду с Вовой по узкому коридору уже после концерта в Дзинтарс – выступать на этом ночном пляже и понимаю, что у меня начинается паника, мне кажется, что меня сейчас задавят. Я его беру за руку и говорю: "Вова, чего-то мне плохо". Он спрашивает: "А чего тебе плохо". Я говорю, мол, Вов, мне так страшно, у меня пузо, а они все так на меня давят. Идем то мы друг за другом по очень узкому коридору, и нас пропускают, но я понимаю, что если кто-то случайно меня толкнет... я очень испугалась. Вова останавливается, разворачивается, вызывает охранника, водителя, меня забирают, сажают у него на глазах в машину, и он говорит: "Везите ее срочно в такой-то отель, убирайте отсюда".

Это еще не все. Ему надо было выйти и спеть, он же шел выступать, то есть, ему надо было петь, а мне – доехать до отеля. Я приезжаю в отель, а там меня встречает… Вова. Я чуть не упала. Он меня опередил, спел и быстро уехал на другой машине, встретил в отеле и довел меня до номера. В общем, перепугался за меня и спасал. В животе тогда был мой сынок Филипп, чьей крестной мама стала Наташа Подольская. И когда я рожала, долго мучилась. Уже на пределе сил сказала врачам: "Делайте что хотите, рубите меня топором, я не могу больше". Они говорят: "А давайте радио включим?", (у них уже тоже не было сил со мной бороться) и жмут кнопку на Русское Радио, а там в это время звучит голос Преснякова. И выходит Филипп на свет. Я ему позвонила и рассказала: "Вовочка, вот каким-то образом, ты влияешь на судьбу моего сына, он на твой голос отреагировал и вышел на свет. Ты его спасал и на «Новой Волне», между вами взаимодействие". Уникальная ситуация. Вова вообще настолько добрый человек, каких мало. И он эту свою доброту посылает везде и всюду. Не дай Бог в нехорошем настроении ему позвонить или снять трубку как-нибудь не так, например, как я люблю, ошалело так: "А, аллё, чё, Вова?". Он всегда: "Вот какой я тебе Вова? Я тебе Вооованчик, Вооовочка, Анчоус, успокойся, выдохни". "Все, Вовочка, ну чего ты хотел?" "Ну, вот это другое дело". Если я на срыве разговариваю, он всегда выравнивает ситуацию. По-другому не работает.

Не могла себе представить, что я когда-нибудь буду иметь отношение к шоу-бизнесу. Ну, вообще никак у меня пазл этот не складывался. Когда я была еще подростком, ездила отдыхать на Минское море - международная система отдыха Спутник. И там американцы, белорусы, россияне, французы все танцевали под песню Газманова "Эскадрон". Это был 95-й год. Я помню, как сейчас, как развевался левый рукав платья расклешенный. Ярко-синее платье было, и я размахивала рукавом над головой. И еще была песня "Полем, полем, полем свежий ветер пролетел". Я тогда танцевала с упоением под эту песню с иностранцами, и мне в голову не приходило, что я когда-то Олега буду знать лично. Когда я с ним познакомилась, эту историю рассказывала: "Вот вы представляете, Олег, я когда-то... а теперь я вот так вместе с вами не то, что существую, а работаю, каждый день общаюсь". То же самое было с Пресняковым младшим, я случайно пришла на концерт, лет 17 мне было, где увидела Бога – это был Пресняков. Для меня он был тогда, все равно, что Господь Бог, стоял и пил воду, небесно красивый, неподражаемый, а я онемела и смотрела на него «издалека и не дыша». Очень боялась подойти. И представить себе, что судьба сведет меня именно с этим человеком, я не могла. Но когда это произошло, я поняла, что ничего в жизни не бывает просто так. И танцевала я под Газманова, а не под кого-то другого не просто так, и смотрела за кулисами на Володю тоже. И сейчас я их очень люблю и они меня, надеюсь, не меньше. В принципе, жизнь всегда соединяет людей, для того, чтобы понять и познать что-то большее. Ничего не происходит просто так. Случайных встреч вообще не бывает они все не случайны.

Она ушла, а я все думала – а ведь Анна права, и наши с ней судьбы пересеклись тоже не просто так. Очаровательная женщина, сделавшая себе имя собственным трудом, специалист высокого уровня и отважный человек Анна Исаева. Удачи тебе!